Австрийца Нико Альма еще пару месяцев назад знали только друзья, коллеги по работе и члены местной организации, борющейся против религиозных привилегий. Все изменилось после того, как 12 июля этого года Нико поставил точку в истории трехлетней тяжбы с властями за право сфотографироваться на права с дуршлагом на голове.
До сих пор в Австрии головные уборы на фото могли носить только последователи религиозных учений. Для того чтобы воспользоваться той же привилегией, убежденный атеист и борец за справедливость Альм назвался пастафарианцем (игра слов «растафарианство» и «паста» — прим. автора ), последователем церкви Летающего спагетти-монстра, а дуршлаг — частью обязательного одеяния представителей этой религии. После долгой бумажной волокиты и проверки у психиатра Нико, наконец, получил заветный ламинированный документ.
Спустя месяц после этой маленькой победы над абсурдным законом мы встретились с Нико в венском офисе рекламной фирмы, где он работает. Кабинет напоминает мне одновременно скейтшоп и студию веб-дизайна. У главного пастафарианца Старого света больше седины, чем на ставшей знаменитой фотографии с дуршлагом, он одет в черную футболку с логотипом журнала, выпускаемого его компанией, а на сгибе левой руки у него красуется маленькая татуировка, что-то среднее между логотипом группы Black Flag и фигурами из Тетриса. «Здесь шумно», — говорит Нико, и мы идем в маленькую кофейню на углу. Заказав меланж и отложив в сторону телефон с визитницей, Альм поворачивается ко мне.
Нико Альм: Да, я описывал все происходящее в своем блоге в течение трех последних лет, и, когда я написал последнюю главу, на меня — не знаю, каким образом — вышла Австрийская служба новостей. Они позвонили и спросили: «Вы не могли бы показать нам ваши водительские права? Не против, если опубликуем их вместе со всей историей?» И так они и сделали. Сам я больше ничего не предпринимал.
Ты доволен теми сюжетами, которые сделали медиа? Тебя изобразили фриком, чудаком, который всего-навсего боролся за право сфотографироваться с дуршлагом на водительское удостоверение.
Я доволен освещением события в СМИ. Конечно, некоторые написали, что я ненормальный и просто чудил, но особенно в австрийской прессе, даже желтой, они поняли, что на голову я надел не что попало, а совершенно определенный предмет, чтобы показать конкретную проблему, существующую в Австрии.
Дело в том, что в Австрии религия играет значительную роль в политике, и до сих пор у адептов религии есть определенные привилегии, которыми обладают не все; также на социальном уровне существует серьезная дискриминация неверующих — таких, как я. Вместе с другими такими же людьми я пытаюсь обратить общественное внимание на эти привилегии. Несправедливо разрешать носить что-то на голове по религиозным соображениям и запрещать это тем, кто не верит. Лично меня это не задевает, мне все равно, но это маленькая дискриминация, на которую, на мой взгляд, необходимо было обратить внимание, что я и сделал. Я не думал, что вызову такой ажиотаж в СМИ, в мире есть гораздо более серьезная дискриминация, которая остается незамеченной.
Я занимаюсь этим уже два года, я считаю это политической инициативой за четкое разделение церкви и государства. И я не один — есть и другие небольшие организации, пытающиеся достичь того же, а случай с дуршлагом — лишний фактор, привлекающий внимание к этой теме.
Все СМИ указали, что на мне был дуршлаг по религиозным соображениям. Это был не цветочный горшок, не просто смешной головной убор — я надел именно то, право на что я так долго добивался носить в религиозных целях. До сих пор многие люди и издания убеждены, что это чудачество, потому что церковь Летающего спагетти-монстра не традиционно учрежденная религия и это, конечно же, стеб над религией.
Почему именно пастафарианство? Почему бы не придумать что-нибудь свое, барбекюдаизм или соянтологию? Зачем брать что-то существующее и адаптировать под себя?
Потому, что пастафарианство проделало то же самое, что и я, но по другой причине: в 2005 году в Соединенных Штатах обсуждалось преподавание креационизма в школах, а в Канзасе уже переходили от слов к делу. Это просто абсурд, ведь нельзя сравнить дарвинизм с теорией разумного начала: первое — научное, рациональное умозаключение; креационизм же основан на мифах и сказках, у которых с наукой нет ничего общего. Бобби Хендерсон сказал: «Хорошо, если хотите преподавать религию в школе, тогда я просто-напросто создам свою религию, и пусть ее преподают наравне с остальными», вот чего он добивался. Конечно, Летающего спагетти-монстра не проходят в школе — оно и к лучшему, потому что это методы церкви — придумывать истории, выдавая их за священные.
Именно. Я имел это в виду, но много об этом не думал. Я просто увидел пробел в австрийском — даже не законе, а в процедуре подачи документов на водительские права. Это была маленькая дырочка, через которую мне предстояло протиснуться, и мне это удалось. И когда я начал думать, что бы мне надеть на голову, мне на глаза попался дуршлаг, и у меня в мыслях щелкнуло: я подумал про пастафарианство, как все связано, и все стало на свои места. А глубже я и не вникал, потому что никогда и не думал, что это фото попадет на водительские права.
Я этого не ожидал и не верил, пока не увидел своими глазами. Это было глупо, и с чего бы им разрешать мне фотографироваться в таком виде на права? Вообще я хотел получить письменный отказ, где было бы черным по белому написано, что такое фото недопустимо; и тогда бы я преподнес это как факт дискриминации.
Бобби Хендерсон вышел на меня, и он был совершенно счастлив — он доволен случившимся, ведь так все и должно было быть.
Помогает и мешает одновременно. Она выносит проблему на публику — люди видят ее и реагируют, но, с другой стороны, есть и такие, кто говорит: «Он это не всерьез, только прикалывается, он просто фрик. Я бы прислушался к этим идеям, если бы не этот ненормальный». Есть два типа людей и два вида реакции. В целом, мне нравится этот резонанс, думаю, от него больше пользы, чем вреда.
Что для тебя теперь значит этот кусок пластика? Он сделал тебя если не популярным, то, по крайней мере, общественной фигурой на этот месяц, а то и дольше. Это твой талисман, знак того, чего можно добиться, приложив усилия?
Так и есть. Я не планировал, что так выйдет. Забавно, что, работая в сфере медиа, партизанского маркетинга и вирусных кампаний, я сам случайно запустил кампанию, которая сработала на мировом уровне, но я никогда не смогу сделать подобное на заказ. Как бы я ни старался, я не смогу придумать что-то, что сработает так же эффективно для какого-нибудь бренда, на который мы работаем. Поэтому для меня это еще одно доказательство того, что то, что чем я занимаюсь профессионально, действительно действует. Я посеял маленькое зернышко, которое внезапно запустило такой эффект домино.
Очевидно, так. Цифры действительно впечатляют: в Facebook у меня несколько тысяч друзей и поклонников, это немного в глобальных масштабах, но меня лично поражает; посещаемость страницы Летающего спагетти-монстра удвоилась до 50 тысяч человек, а такую цифру в моем собственном блоге мне не собрать и за три года. Да и Австрия – страна небольшая, блоги здесь не очень популярны.
Всего один раз на улице ко мне подошел незнакомый парень и спросил, где теперь дуршлаг — сейчас, кстати, это первый вопрос, который мне задают: «Что стало с дуршлагом?». Все же, кого я не знаю лично, пишут мне, что слышали про это в новостях или им это рассказали друзья, знакомые со мной. Например, девушке с моей работы ее бабушка дала вырезку из газеты со словами: «Посмотри, что учудил этот парень», — а она отвечает: «Да, он работает вместе со мной». И я слышу такие истории каждый день.
Они всегда недовольны. Мусульман, католиков – всех религиозных людей так легко обидеть. Но я этого не хотел. Я просто хотел сказать: «Смотрите, есть люди, у которых есть определенные права только потому, что они религиозные, а есть другие — почему бы всем не обладать равными правами?» Я не шутил над паранджой — я этого делать не собирался, а просто надел на голову кое-что другое.
Мне советуют выставить дуршлаг на eBay, но кто будет настолько глуп, чтобы купить его? Может, я сделаю это шутки ради. Не думаю, что за дуршлаг можно выручить много денег. Но я его не выкину — он, безусловно, стал мне дорог.
Источник:
