До конца амнистии остается около месяца. Сторонники называют ее неполноценной: мол, на свободу вышли единицы. Противники, наоборот, считают, что амнистия выпустит из тюрьмы реальных мошенников. Сейчас на свободе оказалось всего чуть более тысячи человек, хотя с 2008 года осуждено было 240 тысяч предпринимателей, на момент объявления акта прощения 13,5 тысячи из них находились в местах не столь отдаленных. Кого в итоге коснулась амнистия? Кто эти люди? За что попали за решетку? «Комсомолка» приводит реальные истории тех, кто подпал под бизнес-амнистию.
Руслан Телков из столичного Зеленограда возил из Китая мебельную ткань. А что, товар нужный. Фабрик по производству диванов и прочей мягкой мебели в Центральной России много. Бизнесом Руслан занялся в 2010 году. Почувствовал относительно свободную нишу с явно завышенными ценами.
— Затраты на обивочные ткани составляют порядка 40% в себестоимости мягкой мебели, — говорит предприниматель. — По сути, этот рынок контролируют несколько крупных компаний, поддерживающих монопольно высокие цены. Всем новым компаниям, появляющимся на рынке, прозрачно намекают, что нужно делать то же самое.
Телков отказался. Цены у него были втрое ниже, чем у конкурентов. Бизнес активно разрастался. Но только до середины 2011 года.
— Буквально за два дня до международной выставки тканей ко мне в офис заявились следователи, — вспоминает Руслан. — Сначала хотели предъявить контрабанду. Я тут же все документы показываю. Тогда придумали «нарушение авторских прав».
Якобы несколько американских и турецких фирм через своих российских представителей заявили, что Телков украл у них дизайн обивочной ткани. Под этим предлогом следователи изъяли со склада шесть грузовиков ткани на 10 млн. рублей. А через некоторое время предпринимателя отправили в СИЗО.
— В качестве доказательств следователь показывал ксерокопии зарубежных патентов, которые недействительны на территории России, — говорит Телков. — Меня просто вывели из строя, потому что я постоянно сопротивлялся и писал жалобы в вышестоящие органы. Это рейдерство чистой воды. Забрали почти весь мой товар. Я до сих пор не могу его вернуть. Ткань просто исчезла со склада, и получается, что никто за это не отвечает.
До суда дело так и не дошло, хотя предприниматель отсидел в СИЗО ровно год. Теперь Телков подпадает под амнистию, но он категорически не согласен с ее главным посылом — надо возместить ущерб пострадавшим. Тех, кому он должен деньги, просто нет. Указанные в исках иностранные фирмы либо не существуют, либо отвечают, что знать не знают ни о каких уголовных делах в России. Дело буквально разваливается на глазах.
— Вся эта история откинула мой бизнес к самым истокам, — сетует Руслан. — Невозможно вести дела из-за решетки. Хорошо хоть осталась клиентская база.
Александр Бекусов из Нижнего Новгорода владел довольно крупной строительной компанией: 700 человек персонала, миллионные контракты — возводили торговые центры и жилые дома.
— Мы несколько лет занимались инвестициями в Москве, заработали денег и решили вложить их в родной регион, — рассказывает Александр. — Сначала торговый центр построили. Все прошло удачно. Потом к нам начали обращаться люди, которые строят дома. Условия простые: мы частично финансируем стройку, а за это получаем подъезд в доме. Продаем квартиры — получаем прибыль.
Тем не менее новый игрок на рынке сразу же не понравился местным монополистам. Квартиры в своих домах Бекусов продавал на треть дешевле, чем у конкурентов.
— Не слушайте тех, кто жалуется, что прибыль на строительстве минимальная. Это сверхдоходный бизнес, — объясняет Александр. — У нас себестоимость производства была
17 тысяч рублей за квадратный метр, а продавали мы по 30 тысяч. Конкуренты тратили на строительство 20 — 22 тысячи рублей, а продавали за 40 — 45 тысяч. Наше преимущество было в уникальной технологии и в том, что мы не использовали кредиты.
Несговорчивого предпринимателя решили «закрыть». Да еще и все имущество отнять.
— Следствию нужна была лишь причина, они ее нашли, — говорит Бекусов. — Один из наших заказчиков не успел продлить разрешение на строительство. Приходят следователи. Стройка останавливается. Меня вызывают якобы для дачи показаний как свидетеля. Тут же переводят в подозреваемого и сажают в СИЗО.
А дальше — стандартная схема рейдейрского отъема собственности. Пока руководитель находится в тюрьме, счета фирмы арестовываются, документы вынимаются, активы фирмы переписывается на подставную компанию. При этом подделываются подписи учредителей, а собственность несколько раз перепродается.
В общей сложности Бекусов провел за решеткой полгода. На него завели более сотни уголовных дел. Рейдеры доходчиво объясняли дольщикам, что Бекусов их кинул. И единственная возможность получить свою собственность обратно — это написать заявление в органы. Многие согласились.
Амнистия помогла вытащить Бекусова из следственного изолятора. Но большую часть собственности у него к этому времени уже отняли. Объем потерь — более 700 млн. рублей.
— На одно из зданий я все же успел наложить арест. Сейчас пытаемся отсудить хотя бы его, — говорит Александр. — Но здесь проблема: забирают собственность всего за пару дней, а вернуть ее можно только через суд — и на это может уйти года три.
До уголовного преследования Бекусов планировал построить целый квартал недорогого жилья в Нижнем Новгороде. Сейчас бизнес придется начинать фактически с нуля.
Алексей Рябинин из Орловской области обслуживал водяные скважины и трубопроводы в родном районе.
— У нас 61 скважина — это 140 километров водопровода, — говорит он. — Всем этим скважинам больше 30 лет. То там прорвало, то здесь. Вот и мотаешься целыми днями по району, дыры затыкаешь.
Сверхприбылями здесь и не пахло. Хозяйство муниципальное. Есть жесткие тарифы. И хотя номинально Рябинин считался частным предпринимателем, выручаемых денег едва хватало, чтобы окупить текущие расходы: бензин, трубы, прочие материалы.
Раньше Алексей Яковлевич работал на молокозаводе. Но сначала в области одна за другой стали закрываться фермы, а потом из-за отсутствия сырья приказал долго жить и молокозавод. Вот и пришлось переквалифицироваться. Тем не менее в дело вмешалась бюрократия. Чтобы работать со скважинами, надо получить лицензию на пользование недрами. Ее у Рябинина не было.
— В начале этого года пришли следователи и сказали, что это незаконное предпринимательство и придется отвечать по всей строгости, а это от 3 до 5 лет, — вспоминает Алексей Яковлевич. — Я пытался объяснить, что за лицензией обращался, и не раз. Но чтобы ее получить, нужны паспорта на санитарную зону скважин. А как я их сделаю, если скважины не мои, а муниципальные?! В местном бюджете на эти цели денег нет.
До суда у Рябинина дело не дошло. Пришла амнистия. Но после инцидента с бизнесом Алексей Яковлевич твердо решил завязать. Больших доходов он все равно не приносит. А желание заниматься им у него по понятным причинам пропало.
Олег Денисенко, депутат Госдумы, общественный омбудсмен по вопросам защиты прав предпринимателей в сфере реализации амнистии:
— Среди тех, кто подпал под амнистию, в основном представители малого и среднего бизнеса. По каждому случаю мы тщательно разбираемся. В основном это люди, которые попали за решетку либо по незнанию, либо по неопытности, где-то по своей вине, где-то нет. Отъявленных мошенников среди освобожденных нет. Но в любом случае амнистия — это прощение, а не признание этих людей невиновными.
Многие говорят, что можно было выпустить из-под стражи больше людей. Но это первый опыт такого рода амнистии в нашей стране. И в любом случае позитив есть. Мы проанализируем ее итоги. И будем вносить изменения в Уголовный кодекс.
Конечно, законы у нас применяются по-своему. Всегда присутствует пресловутый человеческий фактор. Даже поговорки есть вроде «закон как дышло». Бизнес предполагает борьбу. Наша задача — сделать так, чтобы она велась честными способами.
