В конце 80-х видный защитник московского «Торпедо» и сборной СССР Сергей Пригода улетел в Швецию — играть за футбольный клуб «Эстер» из Векше и привыкать к жизни в стране, в которой он задержится на многие годы. Виталий Суворов встретился с Пригодой в Москве и поговорил с ним о футболе и жизни
— Мой брат Сашка меня затащил в спортклуб «Подшипник», где он сам занимался. Мне тогда было лет одиннадцать, Сашке — на три года больше. Конечно, я тогда не думал, что буду профессиональным игроком. Сашка поступил в Автомеханический на литейщика, я тоже собирался поступать туда в 1974-м после школы, но полбалла недобрал. К тому моменту я отыграл один сезон за школу «Торпедо», куда меня пригласили из «Подшипника». И вот я не поступил, до армии еще год — потому что я ноябрьский и в школу пошел на год раньше. Тренер наш Борис Алексеевич Батанов, известный торпедовский футболист, уехал в Казань, в «Рубин» — они тогда в первой лиге играли. Пригласил туда меня. Приехал, прошел сборы, поселили в общаге. Но пробыл я там недолго — вилы к горлу были.
—, постоянные поездки. По три города за раз — Орджоникидзе, Нальчик, Грозный. Тогда это совсем тмутаракань была., общага была такого уровня, что даже с сегодняшними дешевенькими гостиницами ее сравнить нельзя. Ну и контингент — пьют, гуляют, проститутки с бандитами крутятся. В общем, мне не понравилось. Борис Алексеевич мне все говорил: «Потерпи». Ну я и терпел. А потом,в конце апреля, в Казань вдруг приезжает основной состав «Торпедо». И Борис Алексеевич ставит меня центральным защитником — опекать Серегу Гришина. Вроде неплохо сыграли, результат уже не помню, но они нас точно не обыграли. После матча ко мне подходит начальник «Торпедо» Юрий Васильевич Золотов. «Сереж, а чего ты не возвращаешься?» — говорит. Я: «Юрий Васильевич, ну вот так получилось». «Ну ты приезжай», — намекнул он. И 2 мая 1975 года я вернулся домой — не стольконамека Золотова, сколько потому, что просто надоело.
Мама, конечно, обрадовалась. Мы тогда жили в Текстильщиках, в коммуналке на первом этаже — прямо напротив Ждановского рынка в пятиэтажном домике. Нашему 1957 году рождения тогда разрешили играть за команду 1958 года, и в итоге я весь сезон отыграл в первенстве Москвы среди школ. А потом поступил в Институт физкультуры, и по осени старший тренер Николай Николаевич Сенюков, торпедовец до мозга костей, порекомендовал меня на стажерскую ставку в «Торпедо». В январе 1976 года я уже поехал с командой на сборы в Адлер.
— В восемь утра вставал — сразу на весы. Кефирчик выпил, давление померили, сердце послушали — и на тренировку. Пришли, помылись, завтрак. В 11 утра — вторая тренировка. Помылись, пообедали, в четыре — третья тренировка. И так каждый день. Очень много бегали, очень большая нагрузка была. Для меня, конечно, непривычно было, но ничего. Лифта, кстати, не было — а жили на четвертом этаже. По лестнице спускаешься — задняя приводящая болит. Поднимаешься — передняя приводящая.
Но потом начался чемпионат, и ритм был уже совсем другой. Перелеты, самолеты, Ереван, Тбилиси. У меня вообще все очень быстро получилось. Весной «Торпедо» проиграло несколько матчей, и 2 мая я уже дебютировал в основе. К тому моменту я даже полгода в команде не находился. А тут раз — и в основном составе. То центральным защитником ставили, то правым. Игры у нас особой тогда не было, зато физикой были накачены так, что за счет этого по веснеи копошились. В том же году был разделенный чемпионат — весной и осенью. Два чемпионата за год. Весенний мы закончилив серединке, а осенью как выстрелили, как поперли без поражений — так за тур до конца и стали чемпионами. Я тогда уже играл в основе во всех матчах.
— В Тбилиси всегда хорошо принимали. Гостиница прекрасная — «Интурист», без тараканов. Друзей много появилось и среди игроков, и среди обычного населения. Приходили к нам, приносили с собой 20-литровый бидончик вина домашнего. До Москвы он, конечно, не доезжал. Самолет из Тбилиси у нас всегда был утренний, так что после игры собирались в полном составе. Раз, два — и бидончика уже нет.
— Мы постоянно были на сборах. Валентин Козьмич Иванов мнительный был, всегда думал, что мы пьем, тусуемся. Поэтому за четверо суток до матча он нас запирал на базе. После игры — реабилитационный центр, массаж, бассейн. Полдня выходного — и снова на базу с утра пораньше. Но, конечно, некоторые и тусоваться умудрялись. Да и сам я, когда постарше стал, тоже успевал. Надо же учить молодых вливаться в коллектив. Но надо сказать, что дедовщины у нас никогда не было. Коллектив был просто прекрасный, я за это очень благодарен старшим игрокам — Володе Юрину, Сереге Гришину, Валерке Филатову, Вовке Бутурлакину, Тольке Царапину, Жеке Храбростину, Толе Дегтяреву, Юрке Миронову.
На тренировках они нас, конечно, не щадили — кто на пятку наступит, кто еще что-нибудь сделает. А Юрка Миронов потом подходит и говорит: «Да двинь ты ему в подкате!» Я двинул один раз — все, стали уважать. Но в жизни, за пределами поля, дедовщиной даже не пахло. Наоборот, очень многому нас научили. Команда была дружной. Володя Юрин дажемне, молодому, сказал: «Все, едешь со мной на юг. Будем готовиться к следующему сезону».нам тогда дал хорошие путевки в санаторий в Сочи, вот мы с ним в декабре месяце на пару недель и поехали. Утром бегали, днем играли в волейбол ногами — в одно касание, в два касания, левой ногой, правой ногой. Так две недели и провели.
— Сложно сказать. Коля Васильев — классный игрок. Серега Петренко — отличный полузащитник. Серега Гришин, нападающий, который летел куда угодно, — хоть между шипами, хоть в кулак вратаря. Забьет гол, поворачивается — а у него зуб выбит и бровь рассечена. Или Жека Храбрый — вроде худенький, но куда ему не дашь — ему все равно. Всегда просил ему на палубу мяч подавать — он так грудь называл. А у Валерки Филатова левая нога была сумасшедшая. Много, в общем, хороших игроков было.
— У нас каждый год после окончания сезона на базе накрывали стол. Приходили с женами, устраивали банкет. Так что ничего особенного в том году не было. Помню только, что Аллу Пугачеву тогда пригласили, пела для нас. Тогда еще молоденькая совсем была, может быть, даже и не сильно известная.
— В юношеской команде у нас играл вратарь Юра Давыдов.он не стал, но всегда увлекался музыкой — играл на бас-гитаре, сочинял песни. И потом он организовал группу «Зодчие». Из современных артистов, которых вы точно знаете, в ней выступали Валера Сюткин и Юра Лоза. Приезжали к нам на базу— попели, попарились, в футбол поиграли. У нас вообще в команде были интересные люди. Юрка Сенечкин дизайном занимался. Лешка Кротов, один из моих лучших друзей, с которым мы до сих пор общаемся, — сейчас управляющий банка. Помню, когда он в погранвойсках в Риге служил, писал мне письма: «Фигасе! Я тебя сегодня по телевизору смотрел!»тогда как раз за основу начал играть.
— В 1977 году маме от работы дали трехкомнатную квартиру в Бабушкино. А я в конце года сломал ногу — моя первая серьезная травма. Тогда были популярны турниры 5 на 5 в зале. Играли в «Лужниках» с «Локомотивом», и у меня в голени сломались две маленькие косточки. Ну и родители меня решили первым забросить в эту трехкомнатную квартиру. Пару месяцев я там на костылях пожил, а уже весной мне самому от а дали однушку на Коломенском. И мы жили треугольником: Сережа Петренко — один, через трамвайные линии от него я — один, и еще чуть дальше Юрка Миронов — тоже один. Треугольник все называли Бермудским — потому что еслик нам попадал, то остаться мог на несколько суток. Вот так мы втроем и дружили.
— Отгуляли банкет, и, как обычно после сезона, пришло время для премиальных поездок. Должны лететь в ФРЮрий Васильевич Золотов подходит ко мне и говорит: «А ты не едешь». Я: «Как? Что, не заслужил, что ли?». Он: «заслужил, но загранпаспорт у тебя неподготовлен». Я: «Юрий Васильевич, ну че? Все едут, а я нет». А он посмеивается. «Чтов этом, Юрий Васильевич?» — говорю. А я уже прямо обиделся. И тут он говорит: «Да не волнуйся ты. Просто тебя в молодежку берут».
Тренер молодежки — Мосягин. Игроки — Сашка Бубнов, Хорен Оганесян, Рамаз Шенгелия. Сумасшедшая бригада. Приезжаем в Сингапур и дважды обыгрываем их сборную со счетом 5:0. Потом — Таиланд. Прилетели, паспортный контроль прошли, сидим, ждем, никто не встречает. Наши руководители начали беспокоиться, позвонили в консульство. А там: «Что вы вообще тут делаете? Зачем прилетели? Тут военный переворот!» В итоге прислали за нами такси, рассовали по три человека и повезли. В окно смотришь — там танки по улицам ходят. Заселили в отель «Виктория». На первом этаже — публичный дом. Мы — на третьем. Суточные — 10$. Комендантский час — в 11 вечера. Так и просидели там семь дней. По городу походишь, жалом поводишь, и назад. Только однажды в посольство выбрались в волейбол поиграть.
А в Таиланд нас изначально все-таки впустили, потому что после него мы летели в Индонезию на турнир, у которого был очень хороший призовой фонд. Домой мы должны были привезти $150 тыс. в копилку советского футбола. Так и получилось: приехали в Джакарту и обыграли там всех. И денег привезли, и сами мир посмотрели.
Источник:
