Республики Северного Кавказа мало у кого ассоциируются с высокотехнологичным производством, но именно в Нальчике впервые в стране начали производить плоские светофоры на светодиодных излучателях, которые по многим показателям превосходят привычные ламповые светофоры. Сейчас продукцию ОАО «Телемеханика» можно встретить во многих городах России — от Архангельска до Сочи. При этом светофоры — это далеко не единственное, что производят в компании. Линейка продукции широка — от противоградовых систем и светодиодных светильников до информационных табло в рамках систем ГЛОНАСС.
Однако кризис сильно ударил по компании: в 2009–2010 годах было полностью свёрнуто финансирование программ госзакупок противоградовых систем, составлявших до 20% объёмов производства, города не так активно стали закупать светофоры и дорожные контроллеры. Это заставило предприятие диверсифицировать производство и заняться выпуском светодиодных светильников. В ближайшее время «Телемеханика» готова запустить сборочную линию мощностью до 5 тысяч светильников в месяц. При этом компания связывает немалые надежды с размещением на заводе заказов ГК «Ростехнологии», которой принадлежит 37,5% акций компании.
Диверсификация производства уже не в первый раз используется руководством «Телемеханики» в качестве инструмента для выхода из кризиса. В 90-е годы компания, существующая с 1959 года и являвшаяся головным предприятием по разработке и производству технических средств управления дорожным движением в СССР, была вынуждена заняться выпуском киосков и школьной мебели. По мнению генерального директора компании Аслана Каирова , именно диверсификация производства позволила компании развиваться даже в тяжёлый посткризисный период.
— Ваша компания с 2006 по 2008 годы росла высокими темпами, каждый год увеличивая выручку вдвое, а в кризисном 2009 году случился серьёзный спад по выручке. Удалось ли преодолеть его в прошлом году?
— Сегодня мы всё ещё переживаем последствия кризиса, хотя в 2008 году мы его не почувствовали, потому что набрали хорошие темпы. В середине 2009 года начались трудности, потому что продукция идёт через бюджетные каналы, ведь наш основной заказчик — государственные структуры. Часть заказов поступает не напрямую от государства, а, например, через фирмы, которые осуществляют строймонтаж, но фактически это — бюджетные средства. А это значит, что деньги появляются в середине года — после завершения торгов и оформления необходимых документов. Ещё Московская область нас подвела: в 2009 году они не смогли с нами рассчитаться — задолжали нам 25 миллионов, и только сейчас мы потихоньку начинаем получать свои деньги. Но в прошлом году сильный спад у нас всё-таки прекратился.
— Синдром «лицо кавказской национальности» имеет место и до сих пор. Но мы уверены, что со временем это пройдёт. Сегодня мы поставляем продукцию в самые разные точки как на Юге, например, в Ингушетию, Дагестан, Чечню, Ставропольский край, Сочи, так и по всей России: в Архангельск, Новгород, Тулу, Калугу, Подмосковье, Москву. В столице, кстати, на 1600 перекрёстках из 1800 находятся наши контроллеры, которые управляют светофорами — на одном перекрёстке стоит один контроллер, и нужно минимум восемь транспортных и восемь пешеходных светофоров. Это и дало наш рост выручки в 2006–2008 годах — в Москве в этот момент в рамках госпрограммы устанавливалось 18 тысяч светофоров. Но тут нам пришлось столкнуться с ещё одной проблемой: у нас много консерваторов. Например, ГАИ Подмосковья говорило нам: зачем нужны светофоры без козырька? А многие мэры рассуждают так: зачем мне этот светофор, у меня канализацию надо чинить. Сейчас, конечно, ситуация меняется — вы же видите, какие коллапсы на дорогах, даже у нас в Нальчике, и гаишник сегодня уже не в состоянии справиться с регулировкой на перекрёстке.
— Ваши светофоры, можно сказать, — одна из достопримечательностей Нальчика. Поясните, в чём их специфика.
— Мы освоили производство светофоров совершенно новой конструкции — ушли от лампы, перешли на светодиоды. Это позволило повысить ресурс. Когда в светофоре работает лампочка, то самый тяжёлый режим для неё — это включение-выключение. И поэтому они чаще перегорают, к тому же такие светофоры затратны в обслуживании — нужно ездить по трассе и проверять их. А мы увеличили ресурс работы в десятки раз и смогли сократить светопотребление. В обычные светофоры надо ставить лампочки минимум 60 ватт, а в наших светофорах светодиодная ячейка потребляет не более 10 ватт. Это и экономично, и эстетично, и надёжно. И самое главное — ярко видны цвета, потому что светофор на светодиодах лишён так называемого фантомного эффекта. Атрибуты лампового светофора — это рефлектор, лампочки и светофильтры, которые как раз и делались красным, жёлтым и зелёным. Фантомный эффект возникает, когда попадает прямой солнечный свет: он отражается от рефлектора, и возникает ощущение, что все три света горят одновременно. В светодиодных светофорах такого эффекта нет.
— Нет, мы её не запатентовали. Но ничего страшного — пусть конкуренты думают, как мы это делаем, пусть попробуют всю технологию воспроизвести.
— Да, в том числе и с точки зрения эксплуатации, потому что плоские светофоры без козырька можно более эффективно обслуживать. Светофор запыляется и теряет яркость, поэтому старые светофоры обслуживающая организация, согласно нормативам, раз в три месяца должна была объехать и протереть тряпочкой. Мы же используем современные материалы и технологии, что позволяет светофору обеспечить работоспособность даже при полном погружении в воду. Это даёт возможность автоматизировать процесс чистки. Скажем, идёт поливалка по улице — цветы поливает и светофор заодно помоет мощным напором воды. Его даже можно мыть шваброй — тут как с мытьём обычных окон. Поэтому на форуме в Сочи год назад мы поместили светофор в аквариум и тем самым демонстрировали уровень технологии, чтобы все видели, как он стоит в воде и работает.
— Жёлтые светофоры я в первый раз увидел в Италии. Всё, что относится к перекрёстку, там покрашено в жёлтый цвет: и консоли, и шкафы управления, и светофоры. И когда мы показывали свою продукцию на одной из выставок, то выкрасили светофоры в жёлтый цвет, а нашему начальнику ГАИ это очень понравилось. И тогда в Нальчике в рамках пилотного проекта на проспекте Ленина всё, что относится к управлению дорожным движением на перекрёстке, выкрасили в жёлтый цвет: и веселее, и необычнее, и привлекает внимание. А это уже способствует безопасности дорожного движения.
— Мы первыми в стране ещё пять лет назад согласовали технические условия в ГИБДД и начали выпускать плоские бескозырьковые светофоры — даже за границей такие не делали. Сейчас наши светофоры пытаются копировать — например, в Екатеринбурге начали делать похожие, Белоруссия стремится попасть на рынок через различные компании. Кроме того, появляется много малых предприятий, которые организуют полуподпольные производства — они могут демпинговать, и нам приходится работать не в равных условиях. Так что конкурентов хватает, но это рынок — куда денешься.
— Ну, «Мерседес» дороже, чем «Жигули». Если мы выпускаем надёжное изделие, гарантируем, что оно будет работать десять лет, то оно не может быть хорошим и дешёвым одновременно. Хотя вообще цены на продукцию мы не поднимаем, потому что на рынке большая конкуренция — уже пять лет держим цены, повышая производительность. А это делается за счёт внедрения современных технологий и оборудования. Например, поставили сборочную линию, которая заменяет 350 человек и убирает человеческий фактор.
— Этот рынок сегодня становится всё более интересен в связи с ростом количества автомобилей и высокой актуальностью вопросов безопасности дорожного движения и эффективности его организации в рамках федеральной программы по безопасности дорожного движения. Хотя и тут есть свои подводные камни — прежде всего коррупция при закупках. Входить в тендеры — проблема. Возьмём, например, Ростов-на-Дону — ведь у вас безобразные светофоры стоят, но ФЗ-94 говорит заказчику, чтобы он закупал низкокачественную дешёвку. Но это пройдёт — высокое качество всё равно победит, так что мы оптимистично смотрим в будущее.
— В советское время наш гендиректор работал главным конструктором Минприбора по телемеханике. Само объединение было головным по разработке и производству технических средств управления дорожным движением — все светофорные объекты в Советском Союзе управлялись нашими контроллерами. Вся эта продукция до сих пор работает, потому что была сделана хорошо. При этом светофоры и системы контроля дорожного движения — это только часть продукции, которую мы тогда выпускали, просто мы сохранили и развили эту нишу. Когда Советский Союз развалился, то все монопольные структуры — банки, энергетики, водоканал — от нас потащили специалистов, потому что на заводе были высококвалифицированные сотрудники. В 90-х годах мы выживали как могли, делали и киоски, и школьную мебель, но разум берёт своё, и технические средства для построения автоматизированных систем управления опять становятся актуальными и востребованными.
— Наш главный инвестор — это государство. Схема финансирования такая: проводится эмиссия акций, которые передаются государству под целевые деньги. Они вкладываются в приобретение современного оборудования. Мы за свой счёт также вкладываем определённый капитал — до 20 процентов от того, что вкладывает государство. Таким образом проводится активное перевооружение производства. Сейчас, например, мы разрабатываем новую технику, модернизируем завод. В настоящий момент вложено более 100 миллионов рублей в новые технологии и оборудование — японское, канадское, швейцарское.
— С того времени, как я руковожу компанией, то есть с 1994 года, я ни одного рубля кредита не взял — всё за счет собственных средств. Рентабельность нашей компании — максимум 10 процентов из-за высокой конкуренции на рынке и неразумной налоговой системы для наукоёмких предприятий. Ведь получается, что чем выше наукоёмкость, тем выше трудозатраты, а чем выше трудозатраты, тем выше налоги. Оборачиваемость капитала — порядка 9–10 месяцев, то есть кредит, который мы можем взять — это шесть процентов. А ни один банк такого кредита не предоставит.
— Один из проектов, обозначенных в стратегии развития промышленности России, — строительство завода по производству светодиодных ламп и светильников. Этот проект мы хотим продвигать, и в 2011 году нам нужно проработать все вопросы, связанные с проектно-сметной документацией. А какой проектный институт сегодня готов быстро это сделать? Вопрос стоит так: либо привлекать западную компанию, которая сделает быстро, либо терять время. И здесь всё упирается в кадры.
— То, что правительство разработало систему госгарантий — это хорошо, но ещё неизвестно, как она будет реализована, а для нас главное — создать реальный рабочий проект. Сейчас подписано соглашение между Росэлектроникой и правительством Кабардино-Балкарии о развитии энергосберегающих светодиодных систем освещения, и сейчас мы думаем, как эффективно двигаться в рамках этого документа.
— В начале года мы показывали свою продукцию на экономическом форуме в Красноярске — благодаря инициативе Хлопонина по интеграции экономик республик Северного Кавказа и Сибири. Там увидели, что на Кавказе не одни басурманы живут, что здесь делают современную электронику и разбираются в сложных вопросах современных технологий. Одним из результатов стал интересный пробный проект — оборудование нашей техникой перекрёстка в Норильске. Там сложные климатические условия — температура до минус 60 градусов: посмотрим, как будет работать наша техника. Если выдержит — город с нами за неё рассчитается, если нет, то вернут обратно. Это нормальный рыночный подход. Раньше мы вообще бесплатно отдавали контроллеры и светофоры: понравится — купишь, не понравится — вернёшь. Ни одного контроллера и светофора не вернули, а потом стали покупать.
— Мы одними из первых в стране стали делать светодиодные светильники — и уличные, и офисные, используя российскую комплектацию. В 2009 году мы поставили противоградовые системы в Краснодарский и Ставропольский края — более 100 комплектов за счёт Росгидромета, который наконец стал финансировать техническое перевооружение современных противоградовых служб. Правда, из-за кризиса в 2009 году полностью прервали финансирование, так что и в этой сфере у нас получился провал — порядка 20 миллионов рублей в год. Финансирование пока на нуле.
Сейчас, конечно, потихоньку начинаем восстанавливаться, но на ракеты ещё денег не выделяют. Поэтому диверсификация производства — необходимое условие выживания. К тому же за 2008–2009 годы мы выпустили много светофоров и тем самым прилично насытили рынок: светофоры и контроллеры проходят стабильную фазу реализации. Сегодня мы активно осваиваем производство светодиодных светильников — готовы запустить их серийное производство мощностью до пяти тысяч штук в месяц. Не так давно мы смонтировали светодиодное освещение на Чегемской развязке в Кабардино-Балкарии. В общем, скоро это новое для нас направление должно «выстрелить».
К тому же в рамках системы ГЛОНАСС мы осваиваем производство информационных табло. Возьмём городской транспорт. Здесь существуют две задачи. Первое — это автоматизация управления с помощью приёмников-передатчиков и системы ГЛОНАСС, что позволяет в реальном времени видеть, где находится автобус, троллейбус, трамвай, и передавать данные в систему. Это всё видит диспетчер — кто где застрял, сломался — и управляет ситуацией. А вторая задача — это пассажир. Он приходит на остановку и должен видеть, когда подходит какой транспорт — как раз для этого и нужны информационные табло, которые тоже работают в системе. Сейчас по этому проекту мы осваиваем и стыкуем технические средства вместе с компанией «М2М Телематика» и в принципе уже готовы их выпускать.
— Кадры. Нам нужны токари и фрезеровщики новой формации, то есть операторы станков со средним специальным и высшим образованием, но студенты вузов не проходят практику на предприятиях. Профтехобразование, чтобы выпускать высококвалифицированных рабочих, должно иметь соответствующего качества оборудование и технологии, на которых оно будет их учить, а этого сейчас нет. При этом те, кто учились в советское время, уже не могут работать на новых станках, которые мы поставили в рамках программы техперевооружения. Старшее поколение не хочет по-новому мыслить, воспринимать новые вещи, а молодые ничего старого не знают — преемственность поколений разрушена. Сначала мы хотели отправлять наших ребят учиться в Бауманку, даже заявку туда посылали, прождали полтора года, но они не смогли сформировать группу. Поэтому мы пошли другим путём: получили лицензии на то, чему можем научить сами, а преподавателей ведущих вузов можно приглашать. Например, в 2008 году мы уже так готовили специалистов за счёт федеральных денег — это было необходимо, потому что в техникумах нет такого оборудования, как у нас. Сейчас снова хотим получить лицензию и пригласить к себе преподавателей из Бауманки и МГУ, чтобы они могли учить наших специалистов работать на современных станках. Схема работы такая: преподаватели приезжают и проводят курсы обучения применительно к оборудованию, которое стоит на заводе. Это и для государства менее затратно, и преподаватель неплохо зарабатывает, — эффективность обучения в результате высокая.
