Сюда стекается все, что когда-то казанцы хранили в серванте, забыли на чердаке, вывезли на дачу или за ненужностью складировали в подвале.
Автор собрания — фотограф и дизайнер Рустем Валиахметов — называет свой музей, который обосновался в подвале жилого дома, коллекцией положительных эмоций. Ведь всякий сюда входящий забывает на радостях сказать «здрасьте», а сразу погружается в знакомую с детства атмосферу и говорит: «Помнится, и у меня в детстве была такая вещь…». Здесь собираются предметы преимущественно советских времен, потому что дизайнеру интересен только тот период, который он застал.
— Я не считаю себя коллекционером, никогда им не был и не стану, — поясняет Рустем. — На самом деле все собранные мною вещи просто барахло, от которого люди со временем избавляются. Но, когда объединишь их какой-то идей, они начинают представлять интерес.
У самого собирателя страсть к старым вещам появилась еще в детстве. Как-то, приехав в деревню к дедушке, маленький Рустем приметил необычный старый ремень. Мальчишку к нему как магнитом притянуло.
— Тогда мне отец рассказал, что наш дед служил на фронте и это единственный трофей, который он оттуда привез. Первоначально это был ремень от немецкого автомата, но наши умельцы приспособили его для брюк и приделали к нему мудреную застежку. Со временем ремень перешел к моему отцу, а затем и ко мне. Эта вещь как раз и положила начало музею.
Еще с детства Рустем сохранил подводную маску. Сейчас она занимает почетное место рядом с «первобытным» аквалангом.
— Это было недешевое удовольствие. По тем временам (примерно конец 70-х годов) маска стоила четыре рубля. Мы жили в Кирове, и я оты-скал ее в спорттоварах на другом конце города. Присмотренный мною экземпляр существенно отличался от популярных тогда моделей, массово выпущенных на Украине. Именно дизайн маски меня и подкупил. Я не помню, как удалось убедить родителей потратить столько денег на непрактичный предмет. Видимо, они поняли, что это моя мечта о море и не нужно ее губить на корню. Нырять в мутную Вятку в маске не было смысла, так что я использовал ее только в ванной. Насколько она мне была дорога, можно судить по тому, что маска постоянно переезжала со мной из города в город.
Изначально предметы советского быта интересовали Рустема только как антураж для фотосъемки. Чтобы придать снимкам реальности, нужны были вещи тех времен. Тогда дизайнер даже не предполагал, во что это выльется. Если несколько лет назад он сам разыскивал раритеты, то теперь уже вещи находят его.
— Большинство людей живут в окружении предметов советских времен. Думаю, в домах бабушек и дедушек до сих пор стоят серванты, набитые старой посудой и всякого рода статуэтками. Для них эти вещи дороги как память, для их внуков это уже хлам. Сначала ему место на даче, а потом уже и на свалке.
Стоит только Рустему сказать дворникам или сантехникам, какую вещь нужно найти, через два-три месяца приходят люди с мешками. Так, к примеру, было с крышечками от кефирных бутылок.
— Сами бутылки еще можно достать. С тех пор как их перестали сдавать, люди, чтобы не выбрасывать, нашли им применение дома. А вот крышечки — редкость. Как-то я обмолвился, что для съемки мне нужен хотя бы один экземпляр, и вот не прошло и года, как принесли пакетик с засохшими листьями, к которым прилипли раритеты из фольги. Их нашли на чердаке старого дома. Скорее всего, кто-то регулярно пил там кефир, а вынести за собой мусор не потрудился. Знал бы его лично, сказал бы ему спасибо.
Примерно так же в музее соцбыта появился любопытный экспонат — хозяйственная сумка с советскими лозунгами.
— До сих пор она висела в одной казанской семье на кухне. С виду обычная сумка, с такими бабушки до сих пор в магазин ходят. Но то, что она расписана первомайскими лозунгами, обращенными к ивановским рабочим, делает ее бесценной.
Как-то дизайнеру представился случай пополнить свое собрание бутылками с любопытными этикетками. Но шанс был упущен…
— Когда я был в гостях, у хозяев прорвало кран, пришлось срочно ликвидировать коммунальную аварию. Спустился в подвал, чтобы перекрыть воду, и наткнулся на ящик с пустыми бутылками. Кинул взгляд, вроде бы обычные «чебурашки», когда же присмотрелся, был поражен. Это были пивные бутылки с этикетками на татарском языке. Настоящий раритет, ведь это пиво выпускали в Казани очень короткое время. Но мне тогда было не до бутылок, а вот когда начал целенаправленно искать, то нигде не нашел. И пожалел, что в тот раз не прихватил их из подвала.
Пока музей соцбыта доступен далеко не всем, а только тем, кто вхож в круг дизайнера и его друзей. А вот станет ли он открытым?..
— Для этого нужно как минимум большое помещение, выстроить менеджмент и многое другое. Это вопрос времени. Сейчас мне интересно представлять свои экспонаты в формате отдельных выставок. Так, к примеру, было со школьной экспозицией, на которой можно было проследить, как менялась мода на портфели и форму, какими тетрадями пользовались школьники 50-х годов, а какими — дети из 80-х.
Рустему удалось найти даже послевоенный кирзовый портфельчик. И этот раритет едва не сорвал экспозицию.
— За день до открытия помещение, где расположилась экспозиция, пришла убрать пожилая женщина. Она взяла в руки тряпку, но увидела портфель, и у нее навернулись слезы. Она вспомнила свое детство, как ее мама ночами не спала, собирала дочку в школу. А та ее не слушалась. Воспоминания так захлестнули женщину, что ей было не до мытья полов.
— Хотелось бы вспомнить то, что объединяло нас: сначала было покорение целинных земель, потом — освоение космоса, а уж затем — погоня за джинсами. Я считаю, что поколение 70-80-х годов можно разделить на несколько категорий. Первая — те, у кого были джинсы, вторая — у кого их не было, но они мечтали их заполучить. К отдельной категории я бы отнес родителей и бабушек с дедушками тех самых молодых людей, которые мечтали о джинсах. Представляю, что им пришлось пережить, когда их чадо требовало во что бы то ни стало достать новомодные штаны. Еще есть люди, которые фарцевали джинсами и не сели за это в тюрьму, но были и такие, кто все-таки получил реальный срок. Недавно я общался с бывшими хиппи, и они предложили добавить еще одну категорию и отнести к ней тех, кому вообще было все равно. Так что не сомневаюсь, выставка «Джинсы как культ» найдет свою публику. Равнодушных однозначно не будет.
В подвале Рустема тысячи всевозможных предметов. И все они в отличие от экспонатов, выставленных в других музеях, выполняют прикладную функцию. Если это стаканы в подстаканниках, то из них здесь можно попить чай. Если речь идет о магнитофоне, то он обязательно работает и на нем можно послушать музыку тех времен.
— Мне сложно сказать, почему этот предмет должен находиться именно в этом углу или на этой стене. Вещи сами выбирают себе место. Это и отличает мой музей от склада. Вот, к примеру, фарфоровая статуэтка балерины. Если поставить ее на стол, она покажется уродливой. Формы тела непропорциональны, в реальной жизни балерина не может так выгнуться. Но стоит ее подвесить, и вот она уже летит. И нет зрелища прекраснее.
Рустем не любит давать вещи напрокат, даже если его просят об этом известные в России режиссеры. Говорит, что потом предметы долго не могут «привыкнуть к возвращению домой».
— Однажды я готовил экспозицию, посвященную фестивалю 1957 года, вернее, детям фестиваля. Кто застал эти времена, поймет, о чем я говорю. Так вот, мне понадобилась кукла-негритянка. Так как достать ее было нелегко, то я покрасил битумным лаком куклу-блондинку. После экспозиции она куда-то загадочно исчезла. К моему удивлению и радости мне подарили настоящую черную куклу. А ту я чуть позже встретил на барахолке…
