Разноэтажная Америка

Отлично сознаю степень собственной дерзости, выбирая именно такой заголовок для этого материала. Но надеюсь, что никто не ждёт от меня целой книги. Было бы странно с моей стороны замахиваться на серию пространных очерков в духе Ильфа и Петрова, имея на всё про всё не два месяца, машину, всю страну и гидов, как они, а чуть более недели и всего лишь кусочек штата. Правда, штата такого, который по праву можно назвать первым среди равных. Правда и то, что были у меня и гиды, да не одни.

Но правда и то, что для настоящих очерков всё равно требуется больше времени. Посему прошу считать то, что вы прочтёте ниже, всего лишь краткими и поверхностными наблюдениями. Постараюсь, впрочем, чтобы они как минимум не были скучными.

Калифорния – самый богатый и самый густонаселённый штат США. Валовой региональный продукт (ВРП) этого штата в 145 раз больше, чем ВРП Республики Коми, а население – в 40 раз больше. То есть мы говорим, в общем-то, о мало сопоставимых социально-экономических явлениях. И тем не менее именно с этим штатом республику связывает довольно тесный узелок дружбы, завязанный удивительным и даже парадоксальным образом.

Парадокс, правда, требуется несколько оговорить. От Коми к Калифорнии тянется сравнительно тонкая ниточка, и тянется она только к Сыктывкару. В 1988 году председатель Коми республиканского отделения Советского (ныне Российского) фонда мира Александр Соколов, будучи в Нью-Йорке, познакомился, на почве устанавливавшихся тогда контактов с Ротари-движением (сеть социальных клубов по всему миру), с представителем движения Sister Cities из калифорнийского Лос-Алтоса Гари Лобнером. Половое различие в названиях, естественно, никого не могло смутить: Коми АССР к тому времени уже имела побратимские связи с болгарской провинцией Ловеч, – но это знакомство открывало совершенно новые, выходившие за пределы Варшавского договора и СЭВ возможности (вскоре, как известно, обе эти организации почили в бозе).

Уже летом 1989 года в Сыктывкар приехала первая делегация из Лос-Алтоса, и автор этих строк отлично помнит тот визит, поскольку сам принимал непосредственное участие в его освещении. Визит был прорывным, после него обмены делегациями начали происходить с нарастающей интенсивностью, от простых ознакомительных визитов отпочковывались некоторые другие, специализированные… Длилась, правда, эта интенсивность до 11 сентября 2001 года, после которого миграционная политика правительства США заметно ужесточилась, и активность в обменах несколько снизилась.

Парадокс же заключается вот в чём. Если Республика Коми в экономическом и общественном смысле – это маленькая стройная ёлочка в сравнении с высокой и толстой секвойей Калифорнии, то соотношение Лос-Алтос/Сыктывкар совершенно обратное. Лос-Алтос едва ли насчитывает 30 тысяч человек. А самое главное – наши города просто несопоставимы по своему, если угодно, социальному лицу.

Читайте также:  Джастин Тимберлейк избавился от своего роскошного холоcтяцкого пентхауса

Мы – я и руководитель нашей делегации Сергей Морохин – летим через Франкфурт, и наш самолёт на Сан-Франциско задерживают на 3,5 часа. Наша дорога, включая сидение в Домодедово и Франкфуртском аэропорту, уже занимает более 20 часов. Нам предстоит провести ещё 11 часов в воздухе, причём прилетим мы довольно поздно вечером.

Так оно и получается. Сон на борту трудно назвать полноценным, и, несмотря на то что к своим постелям мы добираемся, когда в Москве и Сыктывкаре ровно полдень, по крайней мере я засыпаю без задних ног.

Впрочем, организм ещё продолжает бунтовать и в пять часов будит меня. Ещё часок я позволяю себе поваляться, с блаженной улыбкой осознавая, «куда это меня, однако, занесло?», после чего совесть меня заедает, и я тихонько, стараясь не мешать хозяевам, встаю и начинаю приводить себя в порядок.

В процессе приведения в порядок я позволяю себе заглянуть за плотно затянутые жалюзи… и зажмуриваюсь от неожиданности: мне в глаза бьют солнечные блики от воды. Из моей спальни можно, оказывается, не просто выйти, а фактически прямо нырнуть в бассейн! Чистейший прозрачный бассейн.

Мои хозяева – симпатичные пожилые Джерри и Марделл Блауфарбы. Они, разумеется, уже нигде не работают; но сам факт того, что я поселён именно у них, говорит об их общественной активности. Позднее я узнаю, что в совете директоров организации Los Altos Sister Cities Inc. (LASCI) Блауфарбы как раз отвечают за расселение гостей.

Дом Блауфарбов – это небольшая прихожая, большая и с исключительным вкусом оформленная гостиная, столовая, кухня, три спальни, рабочий кабинет Джерри и небольшое подобие кабинета Марделл, два санузла, подсобная комната, из которой выход в гараж. Машина – Toyota, и это, рассказывает Марделл, уже четвёртая машина с тех пор, как они здесь поселились. Как это происходит во всём мире, за автомобильную душу моих хозяев с переменным успехом борются немцы и японцы.

Просто нужно оглядеться. И понять, что находишься в самом сердце Кремниевой Долины (именно так, во избежание путаницы, следовало бы переводить на русский этот знаменитый топоним Silicon Valley). То, что окружает Лос-Алтос, и то, что он содержит в себе, – это не просто географические, климатические или, допустим, почвенные различия с Сыктывкаром. Вокруг – иной воздух. И вы понимаете, что я говорю не о смеси азота, кислорода, аргона и углекислого газа.

Вокруг вас – другие люди. Они тоже приехали сюда из разных концов, да не просто Соединённых Штатов – всего мира. Но они приехали не на ударную комсомольскую стройку, не на лесозаготовки, ни даже на бумагоделательную машину. С перспективой сначала получить койку в общежитии, потом однокомнатную квартиру в хрущёвке или в панельке, а на работе в лучшем случае дорасти до одного из ведущих инженеров – наверное, неплохо оплачиваемой, но всё равно наёмной должности.

Читайте также:  «ЭкоПрог» завершила оснащение диспетчерской головного офиса Банка ВТБ

В Кремниевую Долину съезжались, во-первых, изначально образованные люди. По-другому остаться здесь просто бы не получилось. Во-вторых, образованные прежде всего в технических и естественных науках: помимо компьютеров, телекоммуникаций и информационных технологий, в Долине немало биотехнологических компаний. В-третьих, в Долине сложилось то, что некогда сложилось в Академгородке под Новосибирском и что так мучительно желает воссоздать в Сколково Дмитрий Медведев: неповторимый дух интеллектуальной, а равно – предпринимательской свободы. Да, бум так называемых «дот-комов» (от сочетания «.com» – самого популярного доменного окончания интернет-сайтов) закончился. Но даром он не прошёл: масса компаний не просто выжила, а выбилась в мировые лидеры индустрии.

Пример тому располагается в каких-нибудь 4-5 километрах от Лос-Алтоса, причём с разных сторон. С одной стороны – один сосед Лос-Алтоса, город Пало-Алто. В нём живёт совладелец компании Google Сергей Брин, шести лет отроду увезённый из СССР в США своими родителями. С другой стороны – другой сосед, Маунтин-Вью. Здесь Брин в свою очередь работает.

(По уверению президента LASCI Дороти Диксон, Брин нынче – ещё и известный рантье: масса жилых и офисных зданий в Лос-Алтосе и Пало-Алто, и главное – участков под ними, принадлежит именно ему) В Кремниевой Долине – наивысшая в США концентрация миллионеров. Чьи миллионы нажиты не на торговле нефтью и лесом.

Наши кураторы отдали первый день на адаптацию, благо это было воскресенье. Мы посетили чудесный национальный парк в Редвуд-Сити, в котором действительно растут многосотлетние огромные красные деревья и секвойи, и омочили свои ноги в Тихом океане в городе Санта-Круз.

Медицинский комплекс Стэнфорда многодомен, далеко не всякий сможет находиться здесь, в самых разных смыслах этого слова: сюда примут на работу далеко не всякого врача; сюда примут на лечение далеко не всякого пациента; прохладно посмотрят здесь и на праздно шатающуюся публику – вроде, например, меня.

Но здесь мы знакомимся с человеком, которого можно назвать нашим условным соотечественником. Тем более условным, что и в его крови, и в истории жизни намешано много всего.

Это само по себе интригующе. Когда же мы начинаем расспрашивать Майкла Млынаша о его судьбе, ум и вовсе начинает заходить за разум. Для начала Майкл – еврей. Это-то как раз ни для США, ни для Кремниевой Долины, ни для бывшего СССР в применении к этим местам нисколько не удивительно. Но еврей – с польскими корнями. Но рос и жил в Тбилиси, где закончил два института – политехнический и медицинский. После чего в 1993 году уехал с семьёй в США, в которых в свою очередь предпочёл именно Стэнфорд. Позднее Дороти Диксон, учительница в одной из лос-алтосских школ, с изумлением узнает в нём и его жене (тоже, кстати, работающей в Стэнфорде) родителей своих бывших учеников.

Читайте также:  Проект Spa-центра от Alberto Apostoli: динамизм и скорость

В речи Майкла регулярно мелькает понятие «Союз» – в том самом, не существующем уже смысле. Он много и обстоятельно рассказывает нам о новейших исследованиях в области мозгового кровообращения, мы вместе обедаем, наконец, прощаемся, причём прощаемся на трёх языках.

А на следующий день мы едем в Эль-Камино. Это тоже город в Долине, и там тоже хватает хай-тек-компаний, но везут нас снова в медицинское учреждение – El Camino public hospital. В переводе на русский – что-то вроде Эль-Каминовская районная больница.

Мы отдаём себе отчёт, что куда попало нас не повезут, и Гари честно признаётся: да, это одна из лучших нечастных больниц в округе, здесь недавно был проведён капитальный ремонт, и оборудована она ничуть не хуже того же Стэнфорда.

Мы имеем возможность убедиться в этом собственными глазами. Входим в просторный холл. Блестящие полы, витражи и картины на стенах, отличный дизайн.

Идём к регистратуре. В смысле, к тому, что как бы должно быть в нашем понимании регистратурой – то есть первой стойке и первым людям, которые должны встречать тебя, пришедшего с проблемой (а кто приходит в поликлинику или больницу без проблем?). Мы отлично знаем, к чему в этом случае нужно готовиться в наших муниципальных больницах: 1. очередь. 2. стекло. 3. окошко в стекле с просверленными для разговора дырочками. 4. за дырочками – измученный взгляд медсестры. 5. за измученным взглядом медсестры – бесконечные стеллажи с карточками.

«Регистратура» в Эль-Каминовской райбольнице – это классическая стойка, за которой за двумя компьютерами сидят… трое старичков. Выясняем: это пенсионеры-волонтёры. Они работают за просто так. И это настолько естественно, что не требует никаких пояснений и обоснований. Понятно, что в их обязанности не может входить тщательное заполнение карточек (по причине отсутствия таковых) и/или расчёт курса лечения на предмет представления в страховую компанию – это компетенция той лечащей команды, которая работает с тобой. Но выдать справочную информацию и просто поговорить с человеком (sic!) – задача вполне посильная для пожилого человека, сохранившего подвижность и здравый ум.

Источник: www.komikz.ru