В свои 30 с небольшим Павел Белявский добился много. На последних выборах в Тюменскую областную думу прошел по списку от партии «Единая Россия». До этого возглавлял молодежную общественную организацию «Молодая гвардия», руководил Молодёжным информационно-аналитическим центром, избирался членом Общественной палаты России от Тюменской области, работал специалистом в областном департаменте по спорту и молодёжной политике, имеет опыт работы в СМИ. Сегодня, помимо депутатской деятельности, кстати, на освобождённой основе, является директором по корпоративному развитию группы компаний «Автоград». А начиналось все в легендарной «Республике неугомонных», где Павел в свои 16 лет стал комиссаром педагогического отряда, в одночасье повзрослев.
О том, как рос, воспитывался, чему учился и чего достиг в жизни будущий политик Павел Белявский в совместном проекте еженедельника «Вслух о главном» и Тюменской областной думы «Дума в лицах».
– Павел, первые полгода в Тюменской областной думе позади. Поделитесь впечатлениями?
– Впечатления неоднозначные. Я и раньше знал, что в политике не все так просто, а теперь понимаю — мои представления были далеки от действительности. Казалось, что может быть проще — определить проблему и найти пути ее решения. На самом деле, затрагивается одновременно множество интересов. Например, разграничение полномочий федеральной и региональной властей. В эти разграничения упираются два вопроса из трех. Можно, конечно, как оппозиция не вдаваться в тонкости и пиариться на каждом заседании, но если ты хочешь сделать что-то по-настоящему важное для людей, надо досконально разбираться во множестве юридических, финансовых, политических тонкостей. А на это нужно время.
До думы политика была повернута ко мне другим боком. «Молодая гвардия», которую я возглавлял на протяжении пяти лет, занималась уличной политикой. Проводила различные акции, перформансы. Мы решали проблемы через создание общественного давления. Так, город получил пандус в регистрационной палате (управление Росреестра – прим. ред) . А парламент — это минимум уличной работы, максимум кабинетной. Дума – это другая жизнь, и к ней нужно адаптироваться.
– В сознании людей распространена иллюзия, будто общественные организации — это клуб друзей, думающих об общественном благе. Это так, но у каждого свое видение, как общественного блага достичь. И дискуссия о том, чей путь лучше – это дискуссия без тоски, любви и жалости. В Общественной палате были жесткие дискуссии. С горечью хочу сказать, что проект, который я продвигал – о грантах Общественной палаты, выделяемых на деятельность некоммерческих организаций – не увенчался успехом. Год от года количество средств, выделяемых регионам, снижалось, потому что москвичи предлагали направлять деньги головным организациям в Москве, чтобы уже они распределяли их по регионам. Я же лоббировал другой принцип – выделять средства напрямую региональным организациям. В той битве мы, регионалы, оказались в меньшинстве, и нас не услышали.
И второй момент. Глядя на многих известных деятелей в палате, я понял, что их отличие от тюменских специалистов лишь в одном – они больше раскручены. Опыт, который есть в Тюменской области, в определённых моментах даже лучше, чем то, что обсуждается на федеральном уровне, что делается в Москве. Нам вообще не стоит иметь никаких провинциальных комплексов. У москвичей больше пиара и наглости, вот и все.
И последнее. Много слышал о синдроме москвичей, полагающих, что за МКАДом жизни нет. В Общественной палате понял, что это синдром не только москвичей, но и жителей всей европейской части страны. Приходилось переубеждать, рассказывать, что на Урале и в Сибири тоже живут люди, и живут неплохо. На меня смотрели, широко раскрыв глаза, и благодарили за то, что открыл глаза на то, как устроена наша страна, что, оказывается, Москвой Россия не ограничивается.
– Ваш проект в Общественной палате оказался неудачным. А как вы относитесь к своим неудачам?
– Очень эмоционально. Так как большую часть своего времени я занимаюсь созданием и развитием проектов, мои личные неудачи становится неудачами других людей. А я очень не люблю подводить окружающих. Это передалось от родителей. Они очень простые люди. Для них лучший комплимент человеку – сказать, что он работящий. Они в принципе очень уважают людей, и для них недопустимо сделать так, чтобы потом было стыдно в глаза смотреть. Это передалось и мне.
– Ничего не мешает. У нас есть гражданское общество, но оно существует в своей форме. У каждой страны своя специфика жизни. Про это много написано: образ жизни страны определяют географическое положение, природные условия, климат, ресурсы и т.д. Разная среда, соответственно, разные общественные институты. Нужно понимать, какие задачи решает гражданское общество. Гражданское общество – это механизм горизонтальной координации деятельности людей. Когда люди обращаются не к государству или бизнесу для решения своих проблем, а объединяются и вместе их решают. В 1990-е годы в стране наступил полный паралич государственных институтов. Страна выжила только на этих горизонтальных связях. Другим народам еще стоит поучиться у нас умению объединяться для выживания в трудных условиях.
Но есть и тревожный момент. В России снизился уровень доверия людей друг к другу. Еще во времена моего детства взаимное доверие выполняло функцию, которую выполняют институты гражданского общества. А сегодня оно упало. Это серьёзная проблема, и ее надо решать. Многие проблемы исчезнут, если мы будем больше доверять друг другу.
– Вы производите впечатление человека, сделавшего себя сам, опровергая распространённое мнение, что депутатом может стать сын, внук, брат, зять и т.д. большого начальника. У вас действительно не было «мохнатой руки», которая толкала наверх?
– На самом деле таких рук было достаточно много. В первую очередь, меня толкали родители. Потому что они мне дали самое главное – хорошее воспитание. Это же оно вынуждает человека доводить дела до конца, когда уже нет никаких сил. И оно заставляет уважительно говорить с человеком, даже если он тебе неприятен. Эти привитые с детства привычки и есть настоящая подъёмная сила любой карьеры.
А еще мне всегда везло находить партнёров для своих проектов. Уже в партии меня познакомили с Алексеем Павловичем Салминым . Он на протяжении многих лет курировал «Молодую гвардию». Могу еще назвать Ивана Ивановича Квитку, Вячеслава Степановича Тимченко . Раньше это был Артур Валерьевич Ольховский во Дворце пионеров, своими учителями считаю преподавателей университета Юлия Павловича Строкова, Евгения Леонидовича Доценко . Еще одна «мохнатая рука», которая мне помогала, – это те коллективы, в которых я работал. В «Республике неугомонных» у Артура Ольховского понял простую вещь – любое дело нужно делать в команде. Депутатом я бы не стал без «Молодой гвардии», а ее успех заключается в команде, которая ею руководит. С этими людьми у нас сложились доверительные отношения, общий взгляд на мир.
– Опять же работой в «Молодой гвардии». Не было места, куда бы я приехал и ко мне не подошло несколько человек, которые слышали про «Молодую гвардию» и благодарили за нашу деятельность. Поэтому я везде встречал подготовленную публику. А второе – навыки публичного политика. С этим связана забавная, на мой взгляд, история. На праймериз я не только говорил, но и совсем немножечко танцевал. У меня кто уже только не спросил про эти танцы на праймериз: «Павел, вы считаете правильным, что стали депутатам, благодаря народным танцам на сцене?» Хочу объяснить, откуда они возникли.
Половину праймериз я выступал в числе первых и выходил на свежих зрителей. Я говорил о своей мечте, и люди голосовали за меня. Потом очерёдность поменяли. И когда ты выступаешь 27 по счету, то слушатели уже устали, они разговаривают между собой, им неинтересны те, кто стоит на сцене. Мне нужно было сделать нечто, что бы встряхнуло аудиторию, вызвало у нее всплеск эмоций, чтобы меня просто запомнили. Вариант был один – сделать что-то неожиданное. В университете я занимался народными танцами. Это выскочило из меня само собой. Пару залихватских коленец, и аудитории взрывались.
Когда первый раз это произошло, ко мне подошла женщина и сказала: «Сначала я не хотела за вас голосовать. Но вы показали, что способны на поступок. Такие люди очень нужны стране». Для меня это дорогого стоит.
– У нас в школе был прекрасный преподаватель по музыке Марина Дьякова. Человек, который, на мой взгляд, может преподавать любой предмет. Даже не зная материала, она могла выстроить урок так, что ученики сами откроют книги и выучат тему. Она влюбила нас в музыку. Однажды она пришла в класс и пригласила нас на выездные сборы «Республики неугомонных». Она была уверена, что наш класс будет близок по духу этим людям. Так я оказался во Дворце пионеров, в «Республике неугомонных».
Что такое «Республика неугомонных» в то время? Это детские коллективы, с которыми много времени проводили студенты. Представьте, вы десятиклассник, а с вами на равных общается студент пятого курса или недавний выпускник вуза. Это были открытые, раскрепощённые, позитивные, образованные люди, одержимые идеей быть нужными обществу. С одной стороны, они знали, что такое комсомольская дисциплина, но в душе были настоящими неформалами. В «Республике неугомонных» я, выросший в частном секторе на окраине города, столкнулся с другой жизнью, с другими отношениями. Для нас это были полубоги, сошедшие с небес. Я понял, что хочу быть таким же.
Сначала я был просто активистом, а когда пошел в 1995 году в десятый класс, произошёл массовый исход комиссаров из педотрядов (закономерный этап в любой общественной организации – смена поколений) и Ольховский пригласил меня в педотряд. Так я стал комиссаром. Артур Ольховский мне тогда сказал: «Павел, ты был хорошим ребёнком, но быть хорошим активистом, не значит быть хорошим комиссаром. Все, дружище, теперь ты должен думать не о развлечениях, а работать». Так в десятом классе в мою жизнь пришла ответственность. Тогда очень быстро научился принимать решения, расставлять приоритеты. Для меня даже удивительно, как я смог окончить школу с серебряной медалью. Но во многом благодаря той взрослости, которая нам прививалась. Артур Ольховский не трясся над нами, как родители над детьми. Он говорил: «Дружище, ты сам решаешь, что для тебя важно. Главное, сообщи о своем решении. Но если взял на себя обязательство – выполняй». Это заставило несколько иначе организовать себя. И в принципе, я успевал все – и учиться, и спортом заниматься, и работать комиссаром.
– Фишкой «Республики неугомонных» была работа по методике коллективного творческого дела, когда ребёнок находится не в позиции пассивного зрителя, а ты придумываешь формат, в который люди вовлекаются и сами делают программу. Допустим, какая-то часть твоей семьи (так назывался детский коллектив) готовила эстафету для всех. А ты, как комиссар, им помогал. Или весь отряд готовил программу, в которой принимали участие другие отряды. Чтобы управлять такой системой, в человеке развиваются компетенции настоящего лидера, то, о чем сейчас так много пишут ведущие западные консалтинговые компании.
Комиссар не может делать свое дело плохо. Ты же не школа, от которой ребёнок никуда не денется. Если ему сегодня с тобой не интересно, завтра он к тебе не придет. Это был постоянный внутренний стресс и огромная зона личностного роста. Когда ты отвечаешь за жизни детей, адреналина столько, что никаких пивных молодёжных глупостей не надо. Взрослеешь махом. К чему я это рассказываю? Главный мой университете – это «Республика неугомонных». Место, где люди взрослели. Ни один успешный комиссар по жизни не потерялся. Все работают и вдохновляют людей.
А вторым университетом стал областной департамент по делам молодёжи. Система организации работы в департаменте напоминала работу в компании «Майкрософт». У меня был план работы, годовой бюджет на мероприятия, но штата, с помощью которого ты проводишь мероприятие, – нет. Я был проект-менеджером, тем, кто делает проект под ключ. Сам искал исполнителей и партнёров. Первый год было весело. У меня не сложились взаимоотношения с прежним активом, кто участвовал в программе. Я им был чужой человек, и люди не скрывали своего отношения. Первый год решал задачу формирования собственного актива. Все это требовало вникнуть в менеджмент, администрирование, управление финансами, бухгалтерию и многое другое. Если до этого я работал с активистами, которые не получали деньги, то здесь появились ценные и нужные специалисты. Например, успех любого творческого мероприятия – хороший звукооператор. Но его уже не вдохновишь бесплатно. Ты, конечно, можешь его вдохновить, и он получив тысячу рублей, наработает на 10. Но тысячу ты все равно ему должен заплатить.
Отдельная кухня – уметь работать с людьми, чтобы тебя не обманули. Помню, украли кое-какую технику на мероприятии, и я возмещал деньги из своего кармана. За первые полгода работы в департаменте практически всю зарплату потратил на покрытие своих ошибок. Допустим, забыл человеку за мероприятие начислить зарплату. Бюджет уже потрачен, а обязательства остались – отдавал из своей. Поэтому хочу сказать спасибо родителям. Только благодаря их финансовой поддержке я тогда и жил. А полугодовую зарплату не жалею, считаю, заплатил за ту школу, навыки, знания, которые ни в одной бизнес-школе, сидя за партой, не получишь.
– Это забавная история, я так решил, стоя на задней площадке троллейбуса девятого маршрута где-то в районе «Рентала». Ведь я тогда был комиссаром в педотряде, и у меня было ощущение, что в моих силах перевернуть мир, и я имею право перед своей судьбой на нестандартные ходы. В любом случае, я был в уверен, что все будет хорошо. Я подумал – что мне нравится? Мне нравилось управление. Я получал колоссальное удовольствие, когда из разрозненных ребятишек появлялась сплочённая группа. Радовался тому, как они прорастают друг в друга своими социальными связями, привязываются друг к другу, как общее дело их объединяет. Тогда я задал себе вопрос, что такое управление? Оно основывается на трех китах – психология, экономика, управление.
С законами, подумал, можно разобраться по ходу действия, так отмел юридические специальности. Кровь любого производства – это деньги. Но я тогда, как и сейчас считаю, что великие вещи люди делают не за деньги. Настоящие сверхусилия человек предпринимает только тогда, когда желает чего-то лично. И самое трудное в менеджменте – разжечь огонь этого желания. Вот и сделал ставку на самое трудное, отмел экономику в пользу психологии. Итог жизни подводить преждевременно, но, похоже, я угадал.
– С «Молодой гвардии». Лучшим показателем, определяющим рост менеджера, является увеличение объема управления. В «Молодой гвардии» по сравнению с департа…
