Российские города находятся в поиске новых стратегий обустройства и улучшения существующей среды. Экспертизой и коммуникационной поддержкой лучших градостроительных стратегий и практик занимается проект «Российский дом Будущего», входящий в крупнейший российский медиахолдинг «Эксперт». В 2010 году проект «Земля Олонхо» попал в поле внимания «РДБ», как одна из уникальных моделей организации городской территории.
Российские города находятся в поиске новых стратегий обустройства и улучшения существующей среды. Экспертизой и коммуникационной поддержкой лучших градостроительных стратегий и практик занимается проект «Российский дом Будущего», входящий в крупнейший российский медиахолдинг «Эксперт». В 2010 году проект «Земля Олонхо» попал в поле внимания «РДБ», как одна из уникальных моделей организации городской территории.
На днях руководитель проекта «Российский дом Будущего» Сергей ЖУРАВЛЕВ с группой экспертов посетили наш город и провели встречи с представителями власти, бизнеса, научной и культурной интеллигенции. Цель этих встреч – исследование общественного мнения о «Земле Олонхо», коммуникационная и аналитическая поддержка проекта. Сергей Журавлев не первый раз в Якутске, хорошо знаком с проектом и в своей оценке исходит прежде всего из уникальности, неповторимости и отказа от копирования чужого опыта. По его убеждению российская нация не умеет копировать и всегда стремится изобретать свое.
— Сергей Евгеньевич, Вы уже у нас не первый раз. Хотелось бы узнать о проекте «Российский дом Будущего»?
— Надо смотреть в целом на медиахолдинг «Эксперт» и его аналитические задачи. «Российский Дом Будущего» — это один из проектов медиахолдинга, связанных с градостроительством, городской средой и жильем. Проект был создан в 2007 году по инициативе Дмитрия МЕДВЕДЕВА, тогда он руководил проектом «Комфортное и доступное жилье». У нас была задача продиагностировать, какое жилье нужно гражданам России. Но во временем выяснилось, что диагностировать надо не собственно жилище, а среду обитания и качество жизни. На этом мы дальше стали развиваться. Отчасти это аналитическая задача, когда мы работаем с городами, организациями и структурами и вместе с ними пытаемся моделировать градостроительные функции, объекты, их цветовые решения. Сейчас у проекта триединый лозунг «Дом. Город. Россия Будущего». Мы занимаемся немножко футурологическими задачами, оценкой будущего, возможного будущего. Поэтому нам так интересен проект «Земля Олонхо».
— Это не совсем комплексное исследование. Вы проводите архитектурный конкурс, и наша задача попробовать для конкурсантов-архитекторов сделать более-менее реалистическое представление возможного. Иначе архитекторы будут рисовать, исходя из собственных взглядов на возможное, а не из пожеланий населения и всех интересантов «Земли Олонхо». Надо не забывать, что это не просто деловой сити, не просто жилая застройка, а все-таки сакральное место. Поэтому и символичность должна быть, и демонстрация культуры в разных вариантах, и место для проведения национальных и иных праздников, и самая лучшая городская среда. Чтобы все это свести в единое техническое задание, мы проводим свою работу.
Вторая задача – крайне важно, чтобы те, кого мы опрашиваем, те, кто заинтересован в появлении комплекса, с нашей помощью договорились. Какой баланс, объекты, функции, пространства там должны образоваться и какие сакральные, культурные, деловые, экономические, социальные задачи комплекс должен решать. Если нам удастся составить более-менее правдоподобную версию, и участники семинара, который мы будем проводить в апреле, договорятся между собой, то будет очень хорошо. Если мы эту версию и оценку сумеем согласовать, то это будет общественный, республиканский, городской заказ. Заказ, описанный не только архитектурно и культурно, но с какими-то экономическими параметрами, с претензией на самоокупаемость, на оценку инвестиционных издержек и источников финансирования.
— Ваши исследования больше предназначены все-таки для архитекторов?
— Есть определенная этапность, которую не удастся избежать. Сейчас невозможно инвесторам сказать, что это такое. Например, говорим с компаниями, которые готовы были бы инвестировать, а они спрашивают – а что это? Как это будет все вместе окупаться? Должно быть комплексное видение, последовательность и возможности строительства, то есть в какие сроки будет запущено. Представьте, если запустить гостиницу, которая будет стоять посреди стройки? Кто туда поедет? Чтобы инвестиционная декларация была качественно прописана, было разъяснение по окупаемости, проходным способностям, по привлекательности средового решения, нам надо пройти несколько стадий.
Первая стадия — это формулирование технического задания, чтобы ничего не забыть, что нужно и можно в проект. Второе — это количественные параметры, сколько всего нужно. Например, гостиничных номеров и какого класса, сколько ресторанов и офисов. Какие парки. Если кампус университета, то в какой части. Соответственно все вместе это даст совокупность работающих людей на этой территории, совокупность посетителей. Только тогда можно писать экономический проект, то есть бизнес-план или инвестиционную декларацию. Но чтобы ее инвесторы воспринимали, нужно архитектурное решение. Хотя бы мастер-план видения территории. Если это получится, тогда уже можно вести переговоры с инвесторами. Но чтобы их вести, надо иметь разрешение на строительство, чтобы было четкое понимание инженерной, транспортной инфраструктуры в этом пространстве и за счет каких источников. Потому что инвестор инвестору рознь. Кто-то готов вложиться в транспортную инфраструктуру, а кто-то скажет — пока вы не сделаете инфраструктуру, я сюда не вложусь. Вот это мы должны последовательно и не торопясь делать.
— На территории комплекса много разноплановых объектов, которые имеют разные функции и задачи. Это усложняет процесс?
— Можно взять условный минимум того, там будет. Очевидно, что там будет технопарк, будет часть кампусов университета и культурный комплекс. Их можно построить. Но когда не будет сервиса, связывающего все это, и не будет экономической логики, которая бы обеспечивала окупаемость и культурную жизнь, то вряд ли это будет интересно. Это будет рядовая часть города, которую будет очень сложно окупить, особенно культуру. Надо сделать так, чтобы туда приходили как можно больше людей, чтобы эти люди хотели туда приходить и хотели приобщаться к культуре и к сервису. Задача не тривиальная, тем более город небольшой — 300 тысяч, а под «Землю Олонхо» выделено 48 гектаров. Да еще в самом центре, самом сакральном месте. Поэтому надо аккуратно подойти к проекту, не испортить это место. Самое простое застроить его домиками.
— Сейчас, наверное, рано об этом говорить. Может ли один инвестор вложиться в этот минимум, который Вы назвали? Или это будут разные инвесторы?
— Никакой один инвестор этого не потянет, потому что это десятки миллиардов рублей. Очень сложно ориентироваться на одного инвестора. Государство точно не покроет эту стоимость. Неважно региональный бюджет, федеральный или городской. Даже все вместе они не вытянут этот проект. Соответственно отдельным вопросом будет организовать инвестиционный процесс. Могут быть прямые инвестиции на отдельный объект, где-то могут быть консорциумы или концессии с государством для того, чтобы можно было распоряжаться территорией и строить в складчину. А может потребуется гражданская акция, чтобы население могло вложить в тот же Международный центр Олонхо. Все-таки он сакральный. В этом смысле это народный проект, и это было бы правильно.
— Вам приходилось сталкиваться с подобными проектами?
— Я причастен к Сколково. Но дело в том, что нет похожих проектов. Нет такой совокупности в отдельно взятом месте. Та же Силиконовая долина — это город со всеми функциями, и в этом смысле он близок. Но там 400 гектаров, а здесь 48. С точки зрения посещаемости и числа находящихся там людей, то совокупный объем присутствия там 40 тысяч населения. Не так много. Там тоже есть театры, выставочные залы, общепит, конференц-залы, магазины. Может быть доминанта иная. Там инновация, а здесь культура. Но там тоже есть университет, как и здесь.
— На Ваш взгляд, сильные и слабые стороны проекта?
-Слабая сторона — это экономический просчет, в котором пока мало исходных данных для того, чтобы просчитать экономику и инвестиционную привлекательность. Главной силой проекта является его сакральность, его культурный код и само настроение для того, чтобы он был превалирующим. Если у вас получится сделать средовое решение, которое пронизано духом олонхо, если культурные феномены, изобретательство, смыслы, дискуссии, настроения людей будут связаны с этой аурой, то это конечно будет очень сильно, будет прецедент мирового масштаба.
— У некоторых людей есть мнение, что олонхо и понятия коммерции, бизнеса противоречат друг другу.
— Вы же не чувствуете противоречия, когда покупаете билет в театр? Актеры, деятели культуры, которые несут в массы эмоции, настроения, культурные смыслы, они хотят есть. Даже если отложить в сторону бытовые потребности, то, чтобы развиваться, чтобы обеспечить качество культуры и известность, нужна мощная экономическая база. Если ее нет, если все сидит на дотации бюджета, то очевидно, что вы не добьетесь известности Театра Кабуки. Вы не сможете массово вовлекать в эту территорию население республики и туристов. Если это не будет экономической мощью, то вся затея рано или поздно начнет дряхлеть и потом превратится в жалкое существование, которое никому не будет интересно.
Противоречия нет. Вопрос не опошлить. Если это достойное сочетание, которое улучшает жизнь людей, улучшает здоровье, настроение, то экономика только в плюс.
— У нас люди опасаются, что некоторые помещения будут сдаваться в аренду. Может утратиться смысл территории.
— Все может быть, но в современном мире превалируют общественные пространства, где есть возможности непосредственных человеческих отношений, коммуникаций. К этим пространствам вторичны магазины, сервисы, офисы. Главное обеспечить возможность комфортного общения многих людей и приватного уединения, где ты можешь сесть отдохнуть и погрузиться в себя.
Если взять Силиконовую долину и посмотреть на нее банально, то это офисы, офисы, офисы в определенном пространстве. Но сама атмосфера позволяет там тысячам людей все время соприкасаться друг с другом и говорить. На этом фоне образуются те самые инновации, которых мы так хотим. Когда они договариваясь между собой, все время придумывают новое, то творческий потенциал все время растет. Можно построить технопарк, разбить его на ячейки-офисы и в конце рабочего дня запереть на ключ – ты пришел на восемь часов и пошел вон. Тогда это будет катастрофа. Тогда ничего не будет работать. Офисы будут сдаваться, люди будут отсиживаться и в своем запертом пространстве работать с какой-то долей эффективности, но синергии, резонанса, такого массового мощного эффекта не будет. Будут конторы.
Сегодня много фрилансеров – людей, которые работают на дому. Но они все равно нуждаются в общении, в коллективной работе, и вот эти пространства они существуют для такого рода целей.
— Почему люди, сидя в конторах, не могут друг с другом общаться?
— Не могут. Вы с соседями по лестничной площадке часто общаетесь? Часто в гости ходите, дружите?
— Здороваемся, но в гости не ходим.
— Вот, здесь тоже самое. В логике современности должны быть перекрестки. И тогда случайно соприкасаясь, люди начинают общаться. Перекрестком может быть библиотека, холл, зимний сад, где можно сесть, как мы с вами, поработать, там может быть вай-фай, там можно провести малую конференцию, выступить публично перед теми, кто в этом пространстве находиться, сделать объявление. Тогда это начинает жить. Если у нас в «Земле Олонхо» не будет такого пространства, такого большого городского притяжения, в котором интересно находиться, где можно получить новые знания, где можно поделиться собственными идеями, если все будет разрозненно на множество рядовых объектов и каждый будет жить сам по себе, тогда это будет банальный городской район.
По этой причине и Сколково так проектируется, чтобы было максимум возможности ребятам из университета, технопарка, офисов, персонала кафешек, театра все время сообщаться. Чтобы происходили какие-то события, в которых бы люди сдружились, делились опытом, передавали знания, читали лекции. Тогда все будет очень быстро развиваться, в этом будет интересно жить, к этому будут стремиться. Это будет очень сильно влиять на город в целом.
— У нас психология такая: то, что начинается за дверями моей квартиры — это не мое. Пока нет понимания общественного пространства.
— Никакой такой идеологии нет. Вспомните Советский Союз. Хрущебные дворы, дома культуры, коллективные мероприятия. Люди общались, дружили, ходили друг к другу в гости, устраивали застолья.
— Может, в Москве такое было, но я не помню, чтобы в Якутске во дворах играли в домино или соседи ходили друг к другу в гости.
— Я родом из маленького российского городка. Все это было. В нашем дворе было четыре пятиэтажки, и я мальчишкой знал там семьдесят процентов народа. Мы всем двором играли. Многие друг к другу в гости ходили.
— В северных городах общественная уличная не так активна.
— Значит, надо создать такие условия, в которых закрытые, акклиматизированные территории позволили бы общаться. Вот в Копенгагене вроде хорошая погода, а сделали огромную общественную библиотеку, и она стала центром притяжения. Там сотни тысяч метров, куда можно заходить – сидеть на ступеньках, читать, общаться в интернете, тебя никто не выгонит. Даже в климатически комфортных условиях организовываются такие пространства. Мы к этому идем.
— Есть в стране инновационные, креативные территории, более скромные по масштабам и затратам, нежели Сколково?
— В России вообще непросто со всем этим. Есть офисные центры, но там этого драйва еще нет. Они строились давно и до сих пор строятся так, что не происходило синергии. Были попытки подобного рода активизации в башне «Федерация» в московском Сити. Там подвальные этажи отдавали разного рода культурным коммуникациям. Я не стал бы сейчас хвалить что-либо, пока рано. Это приходит сейчас. Нам надо проектировать так, чтобы это было лучше, чем у других. Если мы будем воспроизводить все время старые самовары, то ничего не добьемся.
— То есть мы не должны повторять чей-то опыт? Даже успешный?
— Чей-то опыт — это уже вчера. Я занимался конкурсом лучших городских практик. Ни один из кейсов не является примером для подражания. Есть модная западная технология образования и передачи знания — так называемая кейс-стадия, где все время изучают чьи-то опыты, чьи-то успехи. В России уже доказано неоднократно, что чужой опыт не является примером для подражания.
