Всемирно известный режиссер-аниматор и художник Игорь Ковалев, бывший киевлянин, (хотя бывают ли киевляне бывшими?!). Работа аниматора начиналась на киностудии «Киевнаучфильм» рука об руку с Александром Татарским. Потом покорил Москву, Америку и… весь мир почитателей анимационного кино своими умными и удивительно искренними фильмами. Его имя — в сотне лучших режиссеров мира. В его копилке множество самых престижных мировых наград, только за фильм «Молоко» их — 13. Сегодня Игорь Ковалев надеется снимать свой авторский проект в Украине, сейчас он в поисках украинского продюсера.
— Игорь, вы ярко начинали свой творческий путь в Киеве, с Сашей Татарским. В начале 1980-х вместе уехали в Москву, где тогда наиболее полно можно было реализоваться. Вместе организовали студию «Пилот», и ваши работы там принесли вам обоим известность. А потом вы… уехали трудиться в Америку. Почему было принято такое решение?
— Этому послужило два с половиной фактора. Во-первых, тогда в кино начался страшный застой — не было никаких предложений. Во-вторых, было интересно поработать там, но был уверен, что это будет контракт от силы на год — полтора. Ну и жена, понимая ситуацию, предложила попробовать, я согласился. В то время не знал ни одного английского слова. Понимал, что еду туда не для того, чтобы делать авторскую анимацию, без которой не представлял себя, а для работы на сериальном потоке, но хозяин студии обещал, что даст возможность работать и над собственным кино. Этому удивлялись даже американцы, долго работающие на студии, — мало кому удается делать авторское кино не за свои деньги. А обстановка на студии была, как и в Москве: те же люди, одержимые анимацией, рисуют на той же бумаге — и я успокоился.
— С первого дня после приезда стал писать сценарий, основной работе это не мешало, никто об этом не знал. Долго писал, а потом поставил хозяина перед фактом — положил ему на стол готовый сценарий. Обещал же! Мне было сказано: как только закончу работу над сериалом, немедленно приступлю к своему фильму. Вы не представляете мое состояние — дрожь, это мягко сказано. Правда, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… На этой студии уже работали ребята со студии «Пилот». Оголив немалые участки текущей работы, мне было разрешено привлечь их. Это было фантастично. Даже не знаю, каков был бюджет картины, мне платили ставку, которую получал, выполняя студийный заказ. Американские коллеги говорили, что удивляться этому не стоит. Ведь уже было сделано несколько сериалов, которые очень хорошо пошли и принесли продюсеру немалый доход. Правда, была остановка в моей работе на два с половиной месяца. Это была просьба руководства — очень важная для студии работа.
— Когда мы говорили последний раз, речь не шла о том, чтобы возвращаться сюда, потому что не находится здесь людей, которые могли бы дать денег для производства кино?
— Может быть. Честно скажу, очень хотелось бы работать в Киеве, но не знаю, насколько это реально. Сейчас вроде бы «забрезжило». Слышал, что сейчас в Украине уделяют кино внимание, но конкретно пока ничего не знаю. Но я рядом уже — работаю в Москве над российским проектом. Я вам скажу, почему. Чтобы быть ближе к своей маме. Она живет в Киеве, ей за восемьдесят, и я не могу существовать, зная, что она живет одна в этой большой, любимой мною квартире на площади Толстого. Я бы очень хотел быть рядом. Из Москвы приезжаю к ней довольно часто.
— Москву вы тоже давно покинули, все равно приезжаете в чужой город, все равно есть проблема жилья, социума, личного пространства. Проблемы же эти возникают неизбежно.
— Во-первых, в Москве живет моя семья. Моя бывшая жена — Кира Падве. Мы развелись, но остаемся очень близкими друзьями. Всегда, когда приезжаю в Москву, останавливаюсь у нее. Я не боюсь этого слова, мы любим друг друга, у нас отношения — как у родственников. Если начну не только работать, но и зарабатывать деньги, естественно, я бы хотел снять квартиру и жить отдельно. Это — планы, не знаю, как все получится…
— Работа — такая штука, сегодня в Америке есть работа, которая позволяет чувствовать себя достаточно уверенно. И при этом есть возможность заниматься авторской анимацией. Не боитесь рисковать?
— На сегодняшний день есть возможность заниматься только авторской анимацией, потому что с работой очень сложно. Последние три года преподаю, не работаю на студиях, не хочу. Студия, где я работал 13 лет, — исчезла, она не существует как единица, они не делают никакой продукции. После этого стал преподавать, мне очень понравилось. Кроме того, запустился с новым своим авторским фильмом — я счастлив. Продюсируют Канада, Франция.
— Да, конечно. Я отдаю себе отчет, все прекрасно понимаю. Дай Бог, чтобы с мамой было все хорошо, я это делаю только из-за нее.
— Недавно закончился фестиваль «КРОК», каковы ваши впечатления от Украины? Ведь кризис и нас не обошел стороной…
— Украиной интересуюсь, бываю здесь часто, как уже говорил выше. Каждое утро читаю Би-Би-Си на сайте. Мое мнение: что ситуация в Украине не изменилась. То есть — все то же самое, но люди постоянно говорят (по крайней мере, мои знакомые) о политике, о выборах: кто же будет президентом, нет кандидатуры, не верим никому, не знаем, что будет. Мое окружение так говорит. И как я понимаю, ситуация совершенно нестабильная.
— Все ваши фильмы, так или иначе, посвящены, как и искусство вообще, одной теме — человеку и его взаимоотношениям с самим собой и миром. Вы стали старше, и многое изменилось и в мире вокруг вас, и в вас. В связи с этим — насколько меняется, с одной стороны, тематика, а с другой — изобразительная часть того, что вы являете миру?
— Для меня это болезненный вопрос, потому что всегда, когда начинаю свой следующий фильм, думаю: «Что же такое? Я повторяюсь, почему делаю одно и то же кино?» Наверное, художник не может от себя уйти. Понятно, чтобы быть искренним, нужно делать то, что можешь, то, что чувствуешь. Поэтому рисуется все одной рукой. Я приглашаю художника, чтобы был другой дизайн, и мне он очень нравится. Но когда начинаю работать с этими персонажами — не могу этого делать, чувствую себя некомфортно, поэтому опять эти персонажи — мои. Я же художник, естественно, и режиссер. Тема — любовь, треугольник. Она и двое мужчин. Тема вечная. Это тема многих режиссеров, занимающихся анимацией, есть фильм «Треугольник». Мой фильм будет называться приблизительно так — «Она еще не любит». Действительно, речь идет о сложности взаимоотношений между женщиной и мужчиной. Треугольник потому, что есть еще один человек, и она уходит от одного, приходит к другому. Фильм будет с убийством, с кровью. До этого не было у меня ничего подобного.
— Что бы мы ни делали в жизни, что бы ни писали, ни рисовали — в той или иной степени говорим о себе, о своем опыте, своих жизненных ситуациях. Так, как мы их видим во времени, предположим. Насколько важно сегодняшним зрителям, даже фестивальным, даже узкой аудитории, говорить на такие, с одной стороны, вечные, с другой — абсолютно бытовые темы? Вас больше интересует качество изображения, качество подачи материала или сам материал? Тема — или то, как ее можно визуально подать?
— Никогда об этом не думал, потому что каждый новый проект — фильм для себя, не думаю о зрителях. Не думаю, что кто-то будет смотреть, не хочу никому показывать. Когда фильм готов, начинаю размышлять: может быть, вот этот человек должен посмотреть, тот, потому что мне интересны мнения конкретных людей. Это моя игрушка, моя игра, сам для себя делаю кино. Счастлив, что есть возможность делать свои авторские фильмы. Когда работаю на какие-то компании, естественно, делаю для зрителей, для телевизионных каналов, студий. Мой фильм — система самовыражения, хочу сам себе его показать. Мне интересно, как он будет выглядеть. Собрать и посмотреть его на экране. Что будут думать зрители? Конечно, это важно для любого художника, очень важно. Не могу сказать, что этот фильм будет чем-то отличаться от моих других фильмов. По крайней мере, знаю, сто процентов — этот фильм будет более коммерческим (хоть я не люблю это слово), чем мои предыдущие фильмы.
— Нет, абсолютно. Это возникло спонтанно. Писал сценарий, стал для себя подробно расписывать и рисовать, и понял, как вижу его. Думаю, он будет легче считываться публикой, чем мои предыдущие фильмы.
— Каким образом сегодня, когда телевидение — жесткий формат, прокат практически отсутствует, фильм, кроме фестиваля, может прийти к зрителю?
— Только на DVD, только не представляю, где его будут показывать. Французы хотят сделать версию стерео, потому что они хотят показывать его в кинотеатре. То есть маленький метраж, авторское кино они все равно хотят показывать перед каким-то большим сеансом, как у нас были когда-то журналы.
— Той же самой. Как всегда, ребята из Лос-Анджелеса: Дим Маланич, бессменный человек, художник, с которым всегда работаю; Женя Дерюхин, еще несколько человек. Но мне придется работать чуть-чуть с французами, потому что они вкладывают деньги. То же самое с Канадой. Но это чисто технические вещи, творческий коллектив будет старый.
— Какой интерес при отсутствии проката у продюсеров постсоветского пространства принимать участие в подобных проектах? Что, как вы считаете, им это может дать?
— Продюсер Дина Ким занималась только авторским кино, некоммерческим, которое не окупается. Как-то они, наверное, умеют его продавать.
— Вы много ездили по миру и принимали участие в различных фестивалях самого разного уровня. Что такое фестивальное движение сегодня и нужно ли оно? Если да, то для чего?
— Анимационный фестиваль — это, конечно, авторское кино. Оно существует, оно будет существовать, потому что художники хотят самовыражаться. Это очень хороший вопрос. Для меня это всегда была загадкой: как, почему вкладываются деньги в анимацию? Потому что сейчас кинорынок, анимация, как игровое кино, авторское игровое кино, не окупается, оно совершенно не продается, только фестивальный прокат. Кстати, современное авторское игровое кино, я считаю, — на очень высоком уровне. Есть Китай, Япония, молодое поколение режиссеров. В Европе — Франция, это просто блестяще. Сейчас какой-то новый виток. Есть очень много интересных режиссеров. В анимации тоже, конечно, кое-что делается. Как они это все продают, зачем, кто дает деньги? Государство дает. И это здорово! Вот пример — Эстония. Они знают, что культура Эстонии в мире неизвестна, вообще не знают такую страну, но анимация более-менее на фестивалях звучит, они делают DVD, продают, но это не является прибылью. Вернее, вся прибыль — в создании имиджа страны, в ее престиже. Кто-то вкладывает в это — и слава богу. Так как я независимый режиссер и занимаюсь авторским кино, конечно, буду боготворить продюсера, который вкладывает деньги в мои и другие фильмы, чтобы это создавалось. Искусство должно спасти все и всех.
— По большому счету, как бы мы ни любили жизнь, как бы нам нравилось или не нравилось то, что в ней происходит, все равно глаз загорается, когда делаешь свое дело. Что же вдохновляет все-таки на работу, а не на то, чтобы поднимать лапки кверху?
— Наверно, я художник. Хочется самовыражаться, трудно жить без этого. Скажу честно: когда работаешь на компании, на заказ, это не самовыражение, это зарабатывание денег. У меня есть ремесло, я режиссер, аниматор, я зарабатываю деньги. Но параллельно — что-то болит, возникает и наворачивается, как снежный ком. Начинаешь думать изо дня в день: невозможно, как хочу это сделать. Зачем эти проблемы? А вот хочется! Хочется создать какой-то мир, свою игрушку, что-то для себя. Кто-то поймет, кто-то воспримет — это счастье. Я был польщен, когда мой фильм вошел в сотню лучших фильмов всех времен по анимации, он где-то 69-й, но все-таки из бывшего Советского Союза всего лишь 4 — 5 режиссеров в этом списке.
Игорь Ковалев родился 17 января 1954 г. в Киеве. В 1981 г. окончил отделение анимационного кино ВКСР (мастерская Ф. Хитрука, Ю. Норштейна). Работал художником-мультипликатором в ТО художественной анимации к/с «Киевнаучфильм», режиссером и художником-постановщиком в ТО «Экран», студии «Мульттелефильм». Организатор (1988 г., совместно с И. Гелашвили, А. Татарским, А. Прохоровым) анимационной студии «Пилот». С 1991 г. живет в США. Работает режиссером, художником-постановщиком на анимационной студии Klasky Csupo (Лос-Анджелес).
