На моей голове сидит кобра. Разъярённая, вставшая в боевую стойку, переполненная нейротоксинами хрустальная мечта герпетолога нервозно елозит прямо по моим волосам, с такой силой ударяя хвостом мне по ушам, что сдвинула очки мне на глаза. В обычных обстоятельствах я бы просто снял мешающие мне очки. Но, к сожалению, я не могу поднять руки выше уровня груди из-за гремучей змеи (возможно, даже более опасной, чем кобра), ласково обернувшейся вокруг моей шеи и царапающей мою свежее выбритую кожу чешуйками своего брюшка, пытаясь достать безвредного ужа в моей правой руке. Который либо очень спокоен, либо мёртв, и я случайно его придушил.
Рядом со мной несколько мужчин в джеллабах орут: «Очень опасно! ОЧЕНЬ опасно! Змея УБИТЬ его! Ядовитый ЧЕРВЬ! Он УМРЁТ НАСМЕРТЬ! Клыки пустят ЯД ему в СЕРДЦЕ!», при этом пританцовывая вокруг в поисках ещё каких-нибудь змей, чтобы повесить их на моё лицо. Фотограф Барри в явном возбуждении пританцовывает вместе с ними, подбадривая змееводов с – должен сказать – довольно-таки злобным ликованием, но я остаюсь невозмутим. На этой неделе головной убор из кобры – самое безобидное и неопасное, что со мной уже случилось. На самом деле все эти змеи находятся ближе к самому низу шкалы. Но давайте я, как говорится, объясню.
Началось всё с того, что мне нужно было переехать через Атласские горы, что находятся в Марокко. Скопление прекраснейших геологических явлений, сосредоточенное в сердце африканской страны и знаменитое своими потрясающими видами, вызывающими беспокойство обрывами, смутно угадываемыми дорогами и отсутствием необходимых и таких удобных защитных ограждений. Благоразумие, естественно, подсказывает, что тебе нужен прочный кроссовер или полноприводник, выносливый и способный справиться со всеми невзгодами.
Вот почему, когда внешние края моих шин свесились с отвесного 300-метрового обрыва, а пьяный водитель огромного грузовика проехал в дюйме от моей пассажирской двери, я начал спрашивать себя, зачем отправился в это немного пугающее путешествие на новеньком блестящем Jaguar XJ. На Jaguar XJ, который, по ощущениям, где-то 5 метров в ширину. Да, тут есть кондиционируемые сиденья с функцией массажа, сказочно красивый дизайн, куча места, клёвая анимированная панель и на удивление тихий дизельный двигатель, но не думаю, что его оснастили крыльями, и я практически уверен, что он ни хрена не умеет летать.
Думаю, моя восприимчивость к стрессу к этому моменту намного выросла. Будучи уже немного подготовленным в невероятно ярком хаосе, который представляет из себя современный Марракеш, я наивно решил, что за городом будет поспокойнее. После того мы пробрались через старую часть города с помощью нашего проводника из местных, только для того чтобы обнаружить, что улица, в конце концов, превратилась в тупик (здесь «улицы» по ночам могут трансформироваться), я подумал, что разворачиваться на XJ в месте похожем на полмили восточного базара, будет слишком большим испытанием для моих истрёпанных нервов. Серьёзно, если хотите узнать, сколько ударов в минуту на самом может выдержать ваше сердце, просто попытайтесь развернуться на «Джаге» на улочке шириной 2 метра в глубине марокканского гетто – вы будете делать это минут 20 с зазором между машиной и домами не более 5 см.
Приходится забыть о парковочных сенсорах, потому что разворачиваешься ты в сплошном потоке дыма, древних мотороллеров и резко пахнущих человеческих существ, омывающим бока твоей машины. Забудь и о камерах, по этой же самой причине. На самом деле нужно забыть обо всём, врубить задний ход и начать молиться богам, которые кажутся наиболее подходящими. Я уже упоминал от хронической диарее, которой я сейчас мучаюсь? Добавьте сюда ещё то, что фотограф стоит на дороге со своей камерой, хохочет, как умалишённый, и всё время ждёт, когда же ты снесёшь какие-нибудь ничего не подозревающие средневековые ворота, и вы поймёте, почему я решил, что чудная поездка за городом будет немного спокойнее.
И на какое-то время действительно стало лучше. Выезжаешь из Марракеша и видишь впечатляющие двухполосные дороги, ведущие к Атласу, разрезая вид, как несколько грязных, сломанных зубов. Дороги вполне ничего, и хотя тебе приходиться остерегаться попадающиеся стада коз и манер вождения местных обитателей, разнящихся от неэффективных до убийственных и/или суицидальных, можно двигаться на довольно-таки приличной скорости. По крайней мере, если едешь на «Джаге».
Вот где XJ становится Очень Хорошей Идеей. По сравнению со всем остальным, что можно встретить в этой части Африки (кажется, это исключительно древние Mercedes W123, Land Rover Defender или раздолбанные старые Fiat), XJ – это космический корабль. Широкий, чёрный и тихий, XJ разрезает ландшафт так, будто он взялся из другой эпохи. В месте, где от всего немного пахнет средневековьем – от архитектуры до сантехники в ванной – большой Jag без видимых усилий летит к Высокому Атласу, как мощная обсидиановая пуля.
Он без всякой суеты поглощает время от времени попадающиеся на пути – и удивительно похожие на кратеры – выбоины; ускоряется, как «горячий» хэтчбек; и сбивает с толку работников заправок, когда мы настаиваем на том, что нам нужен дизель. Расслабленным и загорелым восседаешь на водительском сиденье, Bowlers & Wilkins ласкает слух, кондиционер приятно морозит воздух, а массажёр нежно толкает мои почки, как будто маленький кролик попал в ловушку и сейчас медленно умирает за кожей сиденья. Всё прекрасно в этом мире. Но, конечно же, через несколько сотен километров, казавшаяся бесконечной прямая хорошая дорога превращается в голую одноколейку, и мы начинаем своё восхождение. С этого момента всё будет только хуже.
Итак, мы выбрались из Марракеша, проехали немного влево, немного вправо, немного прямо, и вот мы оказались у подножия перевала Тиз-н-Тест, извилистой дороги через Атлас по направлению к Танефахту и Тазедуту. На карте он не выглядит особо длинным. И эта закорючка внушает тебе почти полностью неоправданное ощущение безопасности. Первая часть перевала – это на самом деле целые километры американских горок, по которым можно нестись почти по прямой линии, чувствуя, как подвеска делает своё дело на внушительных подъёмах.
Jag, несмотря на свои немаленькие размеры, ощущается потрясающе лёгким и манёвренным. Колёсная база позволяет амортизаторам «всасывать» углы наклона, оставляя кузов в ровном положении, а управление невероятно отзывчивое для такого большого лимо. Я включил режим Track на какое-то время, оценил, как приборы окрасились в агрессивный красный, и восхитился тем, сколько скоростных забав ты можешь себе позволить а) на таком массивном седане, б) ещё и на дизельном, и в) на дороге в африканской глуши. Но как только я начал подумывать о том, чтобы привезти несколько суперкаров в место, которое последним бы пришло вам в голову, я въехал в русло реки. На полной скорости.
Это был один из тех моментов, когда всё расплывается, и ты понимаешь, что остановиться у тебя шансов нет точно. В ту секунду я решил, что тормозить будет слишком опасно, и что если я просто продолжу давить на газ, я как-нибудь да смогут обмануть непреложные законы физики. Понятное дело, я обманул только самого себя, а Jag рухнул на землю, врезался в противоположный берег и… просто поехал дальше. Барри не сказал ничего, но полтора часа отказывался смотреть в мою сторону. И пока его настроение становилось всё мрачнее, дорога становилась всё хуже, медленно деградируя до состояния гужевой дороги, а потом, и это было невыносимо, превратившись просто в ряд здоровенных валунов, рассредоточенных по земле по направлению к горам. Днище XJ превратилось в литавры, которые трещали и скрипели, пока мы пересекали все эти завалы. Давно так много не морщился.
Почти что одноколейка (иногда с трудом вмещающая один только мой Jag) с движением в обоих направлениях и сдавливающими кишки обрывами по сторонам. Прибавьте сюда то, что навстречу едут грузовики с такими интервалами, что успеваешь забыть, что навстречу могут ехать грузовики. Засыпанные песком «шпильки», где недостаточная поворачиваемость толкает тебя по направлению к небу, а трэкш-контроль встревожено стонет и причитает. Ради бравады я отключил его вместе с контролем устойчивости, чтобы узнать, что получится. Следующие несколько поворотов были одновременно и очень пугающими, и крайне увлекательными, хотя когда я потом взглянул на Барри, могу поклясться, что он плакал.
Но одна вещь с лихвой компенсировала все эти ужасные угрозы нашим жизням и конечностям. Открывающиеся виды. Многое можно рассказать о том, когда ты добираешься до вершины перевала, и у тебя создаётся впечатление, что вся красота и величие Африки открылись твоему взору, пока дымка в несколько ярусов покрывает окружающие тебя горы. Твои чувства насыщены, твои глаза наполнены только этим бесконечным видом. У тебя перехватывает дыхание, и ты в прямом смысле слова не можешь вздохнуть. Его перехватит ещё раз, когда посмотришь вниз, увидишь серебряную ленту асфальта, по которой ты только что нёсся, как маньяк, и поймёшь, насколько громадными были обрывы. Если сорвёшься вниз с такого, будет даже слишком много времени, чтобы подумать о своей глупости.
Фотографы есть фотографы, так что когда мы оказались на вершине перевала, нам сказали ждать заката. Очень вовремя пришёлся мятный чай из чудного маленького серебристого чайничка, который сам нашёлся в одиноком кафе, причудливом примером любезности посередине ландшафта, изъеденного стихиями. Прекрасный снимок чуть позже, и солнце садится за горизонт, наталкивая нас на неизбежную мысль, что теперь нам придётся спускаться с другой стороны перевала ночью. Барии бледнеет как смерть. Я включаю фары, которые, по неизвестной причине, отказываются нормально работать. Я говорю об этом Барри, а потом решаю, что всё нормально, так как у меня, видимо, получится видеть дорогу благодаря бледному свечению его лица, напоминающего труп.
То, что последовало дальше, Барри описывает, как «это было больше чем опасно», «самый опасный раллийный этап в мире» и «Блюэээ…». Оказалось, что если я не вижу головокружительные обрывы, то на самом-то деле я могу ехать быстрее. И к тому же в темноте ты видишь приближающиеся грузовики, если, конечно, они не прячутся за «шпилькой», потому что тогда ты их не увидишь. Правда, к этому времени хрюканья и вопли Барри сформировали некое подобие рудиментарного сонара. В конце концов, где-то в половине одиннадцатого мы прибыли к отелю неподалёку от Тарудана, где и остались на ночь. Барри не разговаривал вообще.
Ночью я проснулся от того, что таракан размером с 50-пенсовую монету устроил весёлую маленькую драку с моими волосами на груди, а потом оказалось, что какая-то черепаха решила стать ограничителем для двери. На следующий день мы почувствовали себя в какой-то степени Джеральдами Даррелами, так как оказалось, что нам предстоит то же самое, что и вчера – заехать на ещё один перевал, безымянную дорогу, ведущую в подножию N8 к югу от Тиурара и Амесхуда, полюбоваться видом, а потом попробовать спуститься с той стороны. В итоге мы прибыли к тому, что местные называют «дорогами смерти» — по N8 в сторону Арганы – не из-за отвесных склонов, а просто потому, что таковы там стандарты дорожного движения, и множество людей погибает. Скоро вы поймёте, почему.
Ширины «дороги» еле-еле хватает, чтобы на ней уместились оба колеса одновременно, а обе стороны резко обрываются сантиметров на 15 вниз в неразбериху валяющихся камней. Местные, а следовательно, и ты, передвигаются в среднем под 80 км/ч, и ты постоянно играешь в непростую игру – кто больше испугается и съедет с дороги, чтобы избежать столкновения на скорости 160 км/ч. Я не понимал (и сейчас не понимаю) правила, кроме того, что если это грузовик с примерно 70 людьми, висящими на его крыше/боках/передке, ты уходишь в сторону. Это приводит к такой тряске, что можно легко оставить отпечатки пальцев в коже оплётки руля. И хотя с вышвыриванием «Джага» с дороги всё было ещё нормально, то когда ты слишком неуверенно заезжаешь обратно, рискуешь проколоть себе шину, а это тут же обернётся к ужасным последствиям. Так что резко выворачиваешь на дорогу со стиснутыми зубами, ещё и потому, что в клубах пыли ни черта нельзя разглядеть.
Но где-то в сердце этого хаоса чувствуется ритм африканского стиля вождения. Через несколько дней ты уже полностью расслаблен в этих несложных сложностях и делаешь манёвры, которые в Европе были бы просто немыслимыми, вырабатывая в себе до этого неиспользовавшееся шестое чувство. Езда на дорогах тут во многом такая же, как сама страна — сырая, бескомпромиссная, колоритная и захватывающая. И, да, немного опасная.
Источник:
