Дизайнер из Петербурга создал коллекцию армейской формы, которую, по его задумке, не стыдно будет надеть и в обычной жизни, даже если ты не служил.
«Проблема с простыми символами в том, что они всегда на что-то похожи. В этом специфика простых символов. А нужен был именно простой. Ну что, масоны увлекались графическими конструкциями, у них, значит, права на все знаки? У нас новая армия, она сильно меняется. Нужен новый знак. Это не значит, что старые будут выброшены. Мы его долго разрабатывали: помимо звезды — традиционного символа защиты — там еще стрелки — стратегия продвижения вперед».
Тут не поспоришь. Но никто и не спорил после парада в День Победы, когда впервые была продемонстрирована новая армейская красно-сине-белая звезда. Как-то все уцепились за то, что она поразительно напоминает эмблему торговой сети Mall of America. Не пойдешь же каждому объяснять. Свою роль сыграл сложившийся образ вооруженных сил. Для молодого гражданина России двадцать семь не возраст смерти Лермонтова, а рубеж, после которого можно не прятаться по квартирам знакомых и не клепать липовые справки. Армия — монстр, черная дыра, клоака. Прогресс в нашей армии — это отмена портянок в XXI веке, хотя тут же найдутся эксперты, объясняющие, что такое решение скороспело и необдуманно, еще вернемся — куда ж без них? Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. То есть определенный грубый шарм присутствует, как в экстремальном походе, как в увлекательной истории про чудесное спасение, тысячу раз рассказанной уже в мирной жизни. Армия России — оплот патриотизма и консерватизма. Почвенничества цвета хаки.
Я сижу в популярном петербургском заведении напротив Леонида Алексеева — автора символа и вообще человека, отвечающего за новый образ ощетинившейся штыками армады. Леня в футболке и бейсболке. Ест бургер, пьет лимонад. Улыбается и складно объясняет про свое новое назначение.
Мы приятели двенадцать лет, за которые он уезжал учиться в Лондон и Милан, брал призы, мотался в Москву, но всегда оставался местной фигурой. Улыбчивым юношей с бокалом в руке. Который может подойти, наклониться и прошептать на ухо: «Поправь воротник, так не носят». И надо срочно, без лишних слов, поправить чертов воротник, искренне благодаря одними глазами. Теперь он уехал в Москву, дизайнером. Армии.
Официально он арт-директор дизайн-бюро «Армия России». Отдел невелик, всего в бюро трудится восемь человек. Плюс Алексеев занимается «пиар-продвижением» наших войск. «Я хочу объяснить всем, что армия — это нормальная работа. Живешь в городе, не поступил в вуз, так можно сделать карьеру в армии. И ничего в этом зазорного».
Сложно представить себе фразу «Нет ничего зазорного в позиции дирижера симфонического оркестра» или «А что такого страшного? Ну да, мой сын микробиолог». Похоже, несмотря на подъем милитаризма в стране, у армейской пиар-кампании обширный фронт работ. Непочатый край.
Леня родился в 1981-м в Ленинграде в семье обеспеченных родителей и вряд ли даже бегал «в войнушку», судя по тому, что сразу начал рисовать и «играть в театр». Потом, уже взрослым, «в театре делал все. Нет такого, что бы я не пробовал». Но сначала пошел учиться. Экономике и управлению персоналом. Потом съездил в Милан на стажировку в Европейский институт дизайна и понял, что нашел призвание. Оказалось, что давно хотел заниматься модой. Потратил год на подготовку к поступлению и попал в 2002 году в лондонский Сент-Мартинс. «Там я узнал, что такое уровень дизайна и что мало быть ярким и талантливым. Дизайн похож на выпечку — тысячу раз делаешь, в тысяча первый получается неплохо».
После Сент-Мартинса ему были открыты разные дороги. Леня вернулся в Петербург.
В феврале 2014 года его позвали на стартап нового армейского подразделения. «Армия много всего выпускает. Это не только форма и техника, но и интерьер, печатная и рекламная продукция. Оказалось, как это ни смешно, всему нужно оформление. Поэтому решили на базе Военторга создать единый орган, который будет контролировать и производить вот это все. Причем речь не только о питании, торговле и сервисе, а о построении бренда армии. Центральное здесь одежда, а я — дизайнер одежды. Появится не форма, а именно одежда под брендом Армии России, которую сможет носить любой гражданский».
Судя по последним событиям, отбоя от желающих не будет. Только сложно представить себе в коридорах и кабинетах Министерства обороны моего собеседника — экс-петербуржца, экс-лондонца, человека скорее ироничного, чем покорного. Но он хорошо выучил свой текст: «Армия — не только вооруженные силы, но и огромный институт, один из крупнейших в стране. Он отражает те ценности общества, которые мы привыкли называть традиционными. Моя работа — сделать любой продукт армии суперсовременным, любой дизайн — функциональным. Я долго изучал армейские продукты. Надо, чтобы они понравились не только любителям милитари, но и самим военным. Некоторые считают, что у военных дома и туалетная бумага камуфляжная, а это не так. У них такие же интересы, как у большинства людей: дети, лес, путешествия. Вот, например, кроссовки. В набор необходимого обмундирования они не входят. Там более защищенная обувь. Но почти все военные — спортсмены. То есть надо. Какими будут эти кроссовки? Мы все понимаем, в каких кроссовках должен ходить чернокожий мужчина, слушающий рэп, а в каких — парень, живущий в доме-корабле на краю города. А военный в каких? У армейских людей есть свой лайфстайл. За годы перестроечного разоружения он перестал быть обаятельным. Мне моя задача ясна».
У самого Лени звания нет, работает в ОАО «Военторг». Был ли он когда-нибудь пацифистом?
«Не-а, никогда. Конечно, любая война трагедия, но я верю в силу, любая страна должна быть сильной. Пацифизм как вегетарианство: я могу не есть мяса, но не могу разделять этих убеждений. Вообще у меня с детства ощущение, что армия — одна из немногих стоящих вещей в нашей стране, что военные привилегированные, здоровые, хорошо выглядят. Я потратил много лет на изучение мужской одежды, так вот вся она имеет отношение к военной форме: аляски, зимние ботинки, термобелье — раньше все было военным. А вот юбки не приживаются как мужская одежда. Пробовали. Мужчины любят предметы, напоминающие униформу.
Раньше я себя в такой ситуации, конечно, не видел. Звонит тут мама: «Ну я тебя не буду поздравлять с 23 Февраля». А я ей: «Почему же?» Так-то у меня даже военной кафедры не было. Я в армии не пропаду, я разделяю правила. И потом, всегда было ощущение, что меня не любят в Петербурге, как будто я стоял в очереди и забрал последние сосиски. В Москве я ничего не делаю особенного, а меня любят. Я хочу, чтобы то, что я делаю, было полезно и приятно. И для этого есть условия. Да, я хочу изменить мир к лучшему. Это важно. А раньше я что, я к сорочкам манжеты подбирал».
