Сегодня Халед Хоссейни — самый известный в мире афганский писатель (с поправкой на то, что бежавший вместе с семьей от коммунистического переворота, он вырос в США и пишет по-английски) и еще один пример врача, занявшегося литературным творчеством (вот уже второе столетие эта традиция не рвется, недавний роман Абрахама Вергезе «Рассечение Стоуна» — яркий тому пример).
Впрочем, в отличие от Вергезе медицина не становится для Хоссейни одним из героев повествования, хотя и присутствует в нем периферийно. Первые его две книги, «Бегущий за ветром» и «Тысяча сияющих солнц», рассказывали о людях и о войне. И если первая была «мужской», а вторая — «женской», то новый роман, «И эхо летит по горам», можно назвать книгой «человеческой».
Он вновь пишет о своей далекой родине, об Афганистане, стратегически лакомом для всего мира кусочке земли. Но писателя волнует не геополитика, а люди — за их судьбами он следит внимательно и бесстрастно.
В центре сюжета, действие которого начинается в 1952 году, судьбы нескольких афганских семей. Среди прочих героев — боснийская медсестра, выхаживающая в кабульском госпитале раненых детей, греческий пластический хирург, поэтесса-полукровка, бывший полевой командир моджахедов, не очень осваивающийся в мирной жизни, другие афганцы, бывшие афганцы и совсем не афганцы, чьи истории так или иначе оказались связанными с Афганистаном.
Роман — об их связях, случайных и неслучайных, о войне и об огне, о джазе и солнечных затмениях, о сказках и трагедиях — из всего этого Хоссейни, пожалуй, впервые не столько эмоционально и страстно, сколько мудро и терпеливо выкладывает свою мозаику.
«И эхо летит по горам» — книга, важная для русского читателя: не в последнюю очередь потому, что участие нашей страны в афганской истории стало важным не только для Афганистана. В романе Хоссейни русское вторжение не является злом, а только лишь еще одним трагическим эпизодом.
Картина, которую видит читатель, кажется на первый взгляд достаточно абстрактной. Но в процессе чтения разнородные фрагменты соединяются, как элементы пазла, и результат не может не задеть то, что в более поэтические времена принято было называть «струнами сердца».
В нравственной системе Хоссейни доминирует то, что Пушкин называл «милостью» — гуманным отношением, не требующим ничего взамен, продиктованным исключительно доброй волей человека. Не все герои писателя могут его себе позволить — кто из-за внутреннего страха, кто по жизненным обстоятельствам, кто от тяжести ответственности, которая ложится на дающего. Но именно на тех, кто проявляет милость органически, естественно, словно дыша, Хоссейни, похоже, возлагает надежду на будущее своей родной страны.
Он, уехавший из Кабула в 15 лет, не перестает быть афганцем, живя в Северной Калифорнии, но при этом остается гражданином мира, спасти который если что и может, то как раз та самая милость к падшим — и не только к ним. В конце концов, сам писатель не раз заявлял, что пишет, чтобы сделать мир лучше. Наивная с точки зрения циничных современников фраза, но только такие и вызывают уважение — если, как в случае Хоссейни, подкреплены серьезными доказательствами.
