70 назад началась Великая Отечественная война. С первого же ее дня немецкие самолеты (сначала разведчики, а потом и бомбардировщики) начали рваться к Москве. В налетах на город летом 1941-го участвовали сотни машин «люфтваффе».В том, что Москва выстояла и смогла избежать серьезных разрушений, велика заслуга архитекторов, строителей и художников, создававших «маскировочный щит» столицы.
Советская военная доктрина конца 30-х годов прошлого века предусматривала, что война, если она и случится, будет вестись исключительно на территории агрессора. В возможностях сухопутных частей отбросить врага от границ никто в Наркомате обороны не сомневался. Другое дело — авиация. Самолетостроение накануне Второй мировой войны развивалось стремительными темпами во всем мире. А вот прогресс средств противовоздушной обороны был не столь быстрым. Руководство Красной армии понимало, что в случае начала большой войны глубокого проникновения вражеских самолетов в наш тыл никак не избежать. Вопрос, насколько опасным будет это проникновение? Удастся ли защитить от возможных атак с воздуха Москву, Ленинград, крупнейшие промышленные центры, транспортные узлы, военные объекты? Заранее на этот вопрос никто ответить не мог. Но даже самые отъявленные скептики в ЦК ВКП(б) не предполагали, что столица СССР, расположенная в 930 километрах от государственной границы, может подвергнуться эшелонированным атакам вражеских бомбардировщиков.
Трагическое для Красной армии развитие военных действий в июне – июле 1941-го поставило перед руководством страны новые задачи. Допустить разрушение ключевых военных и гражданских объектов власть никак не могла. А значит, требовалось в кратчайшие сроки организовать их маскировку, на случай бомбежки. Дело это было не только срочное, но и совершенно новое для наших специалистов. Ведь до лета 41-го ни один участок территории Советского Союза не подвергался одновременной атаке десятков самолетов врага.
А здесь на Москву нацелились лучшие асы Германии. Их машины, оснащенные новейшей радиоаппаратурой и навигационной техникой, способны были обрушить на древний город настоящий огненный шквал. В эти тяжелые дни руководством страны были приняты оперативные меры по противовоздушному камуфлированию Москвы. По сути, создавался «искусственный город» (на взгляд с воздуха), где реальные сооружения изменяли свой вид, а на пустых территориях столицы и Подмосковья вырастали макеты стратегических объектов. Активнейшее участие в этой работе принимали московские архитекторы, художники, театральные декораторы и бутафоры, инженеры, рабочие многих строительных специальностей. Действовать приходилось быстро: уже 22 июня экипаж из авиагруппы немецкой стратегической разведки с высоты 10 000 м сделал первые фотоснимки советской столицы. Полет не был обнаружен войсками ПВО, а узнали о нем спустя примерно месяц: в сбитом над Подмосковьем вражеском бомбардировщике нашли фотопланшет, изготовленный на основе этих снимков.
Маскировка Москвы от налетов фашистской авиации — одна из ярких страниц обороны нашего города. Однако многие важные документы об этом значительном эпизоде войны, долгие годы хранившиеся за семью печатями в архивах Министерства обороны и ФСБ, были рассекречены и обнародованы лишь недавно. В частности, некоторые ценнейшие документы на данную тему опубликованы в сборнике «Лубянка в дни битвы за Москву» (М., 2002) .
26 июня 1941 года. Положение на фронтах тяжелейшее. Немецкие войска наступают на всех направлениях. Потерян Даугавпилс, идут ожесточенные бои на окраинах Минска, из последних сил держится Львов. Финляндия объявила войну Советскому Союзу. В этот день комендант Московского Кремля генерал-майор Николай Спиридонов направил в Совет народных комиссаров докладную записку об организации маскировки Кремля. Цель действий очевидна — затруднить противнику ориентироваться в центре города и уменьшить возможность прицельного бомбометания по Кремлю. В записке генерал предложил два варианта маскировки. Первый предусматривал «в основном имитирующую окраску кремлевских зданий, уничтожение блеска позолоченных глав кремлевских соборов, снятие крестов и имитацию окраской и присыпкой на площадях вокруг Кремля городских кварталов»; согласно второму варианту, «ложные городские кварталы устраиваются комбинацией различных макетов и через реку Москву для дезориентирования наблюдателя противника устраивается ложный мост». Для работ Николай Спиридонов предлагал привлечь, среди прочего, аппарат НКВД СССР, строительную организацию Мосгорисполкома и Управление строительства Дворца Советов. Техническое руководство было возложено на членов особой комиссии — ведущих специалистов кафедры маскировки Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева.
Члены комиссии в отдельной записке (датирована 26.06.1941 г.) сформулировали свои практические соображения о маскировке Кремля. Осмотр местности военные инженеры проводили с колокольни Ивана Великого, с крыши гостиницы «Москва» и путем обхода территории. Специалисты, в частности, указывали, что Кремль резко выделяется на фоне прилегающих районов города своими многочисленными храмами с позолоченными куполами, башнями со звездами, густыми зелеными насаждениями и менее плотной застройкой. Все эти великолепные историко-культурные и ландшафтные памятники, с точки зрения военных, представляли собой отчетливые ориентиры для вражеской авиации. Поэтому инженеры предусмотрели целый комплекс мер для видоизменения облика Кремля и близлежащей территории. Работы начались незамедлительно, уже в конце июня. По наружному контуру Александровского сада устанавливались декорации, имитирующие городские здания. На кремлевские стены надстраивались макеты в виде фрагментов обычных городских домов. Близ Тайницкой башни строился ложный мост через Москву-реку. Крыши и открытые фасады кремлевских зданий и стен перекрашивались для имитации рядовой городской застройки. Звезды над башнями Кремля и купола соборов зачехлялись деревянными щитами; кресты были сняты. На все площади в Кремле и рядом с ним наносилась раскраска, создающая иллюзию расположения узких улиц и переулков. Один из уголков Кремля, задрапированный раскрашенными полотнищами, принял вид жилого квартала постройки ХIХ века. На фотографиях военных лет (некоторые из них стали доступны для публикаций сравнительно недавно) можно увидеть эту непривычную, изменившуюся Москву. Многие очевидцы рассказывают, что центр города в те дни стал совершенно неузнаваемым.
9 июля Государственный комитет обороны учредил Службу маскировки при Московском Совете «из числа архитекторов и художников». В обязанности службы входило обеспечение маскировки таких объектов, как оборонные заводы, водопроводные станции, Кремль, Центральный телеграф, нефтехранилища и городские мосты. Различным ведомствам предписывалось оказывать данной службе всемерное содействие. В частности, Наркомат химической промышленности должен был «выделить по заявке Московского совета необходимое количество красок для маскировки военных объектов». Вообще, краски в те дни маскировщикам требовалось много, в том числе и новых, редких оттенков. «Вблизи Москвы были изучены и использованы дулевские и кудиновские глины, мячковские и песковские известняки, земляные краски Хотькова и Павловского Посада. Геологи выявили несколько месторождений глины, известняка, которые использовали для производства маскировочных красок. На основе разведанного сырья в системе Наркомата местной промышленности было организовано производство маскировочных материалов», — пишет историк военно-инженерного дела В.Н. Маляров в монографии «Строительный фронт Великой Отечественной войны» (СПб., 2000).
В те же дни Ставка приказала закамуфлировать наиболее заметные строения, такие, как гостиница «Москва», здание Совнаркома СССР, Библиотека им. Ленина и Центральный театр Красной Армии, замаскировать излучину Москвы-реки около Кремля. «Многочисленные ложные объекты, созданные в июне и июле, сыграли очень важную роль, так как с воздуха воспринимались как подлинные промышленные предприятия, электростанции, автохозяйства. Так, в районе Томилина на немецких картах значилась крупная нефтебаза, которой в действительности не существовало», — читаем в книге историка Дмитрия Хазанова «1941. Война в воздухе. Горькие уроки» (М., 2006).
По понятным причинам особое внимание уделялось защите Мавзолея. Руководство партии всеми силами стремилось уберечь эту святыню коммунистической власти от попадания вражеской бомбы. Для защиты Мавзолея его надземную часть укрепили особым бетоном и балками из прочнейшей стали — последние были взяты из хранящихся на складе готовых конструкций Дворца Советов. Для дезориентации летчиков сверху соорудили дощатый макет заурядного городского здания. Комиссию по работам в мавзолее возглавлял сам автор постройки, академик архитектуры Алексей Щусев. Но даже столь мощный «футляр», как признавали специалисты, не смог бы спасти внутренние помещения усыпальницы от прямого попадания бомбы. Поэтому тело В.И. Ленина было в условиях строжайшей секретности вывезено в Тюмень. А сам архитектурный памятник Красной площади от немецких фугасов не пострадал.
Одним из руководителей маскировочных работ в Кремле был главный художник Большого театра, автор эскизов кремлевских звезд Федор Федоровский. Много лет этот выдающийся сценограф создавал на подмостках иллюзорную «оперную» Москву времен Бориса Годунова или Ивана Грозного для разнообразных спектаклей. Летом 1941-го его талант и опыт послужили для декорирования реальной прифронтовой Москвы.
Это далеко не единственное громкое имя в плеяде тех, кто участвовал в маскировке столицы. К работам 1941 года сразу подключились видные отечественные архитекторы. Им, еще недавно возводившим многоэтажные «сталинские» дома, теперь предстояло освоить искусство архитектурной имитации. По проекту бюро Дмитрия Чечулина фанерными «крышами» в те месяцы были покрыты Водоотводный канал и некоторые улицы, а на многих окраинных пустырях было устроено маскировочное освещение: так создавалась видимость работавших заводов. Главный архитектор Метростроя и Метропроекта Алексей Душкин руководил работами по маскировке промышленных объектов и строительству бомбоубежищ. Один из проектов плана маскировки Кремля подготовила группа академика Бориса Иофана — эскизы сохранились в архивах и недавно были опубликованы.
В первые недели войны в Москве при Академии архитектуры была создана центральная проектно-маскировочная мастерская под руководством вице-президента академии Каро Алабяна. Этот крупнейший мастер еще до войны спроектировал немало заметных зданий в столице, например, Театр Красной армии (в соавторстве с В.Н. Симбирцевым). Можно сказать, военная тема была ему не в новинку. Мастерская выполняла работы по проектированию маскировочных мероприятий для крупнейших объектов Москвы и других крупных городов страны (всего было выполнено 116 проектов), готовила квалифицированных специалистов-маскировщиков. Сотрудники мастерской Алабяна на протяжении всей Великой Отечественной войны поддерживали тесные контакты с коллегами из стран — союзниц СССР по антигитлеровской коалиции. Известно, что опыт отражения немецких налетов на Лондон пригодился защитникам Москвы в 1941-м.
Любопытный нюанс: наряду с «академистами», в мероприятиях по маскировке столицы плодотворное участие принимали художники авангардного направления. В том числе те, кто с 30-х годов находился «в тени». Улицы и стены, раскрашенные геометрическими орнаментами, бутафорские здания, наскоро сооруженные конструкции из дерева, металла и ткани — все это было так похоже на агитационное оформление советских городов в первые годы революции. «Левое» площадное искусство неожиданно вернулось в Москву на новом историческом этапе — теперь оно помогало спасти город от разрушений, а жителей от гибели. В 1941 году художники всех школ и поколений делали одно общее дело — помогали защищать столицу силой своего таланта.
Показательна в этом отношении биография художника Якова Черникова. Он начинал в 20-е как супрематист, примыкал к кружку конструктивистов, позже занимался промышленной архитектурой, графикой, шрифтоведением, теорией эстетики. Он преподавал в ведущих архитектурных и строительных вузах страны, написал ряд книг, вызывавших интерес и бурные споры в нашей стране и на Западе. Из-за склонности к «архитектурным фантазиям» снискал славу и титул «русского Пиранези». Фигура эта крайне любопытная, полузабытая, малоисследованная. В 1941 году по заказу Наркомата обороны Черников создал цикл «Военная маскировка». Работу, предназначенную как руководство для военных и специальных учебных заведений, сопровождали 63 красочные композиции. Они и в наши дни привлекают внимание исследователей — и не только в связи с военной темой. «Он подробно рассматривает методы маскировки, включающие цветовые расцветки, светомаскировку, декоративные прикрытия, химические завесы, искусственные сооружения, светящиеся краски, а также конструктивные приемы, позволяющие видоизменять визуальные характеристики поверхности и объема оборонного объекта. При создании маскировочного дизайна Яков Черников использовал подход масштабного проектирования. Опираясь на тонкое знание стилевых нюансов, он смело сочетал приемы кубофутуризма и народного лубка, привнеся живописную драматургию в техническую задачу военной маскировки», — пишет современный ученый-искусствовед о его цикле.
А вот архитектор Д.Н. Чечулин, принимавший активное участие в маскировке Москвы, стал соавтором самого первого капитального памятника воинам-победителям Красной армии, установленного в столице. В 1943 году был сооружен новый путепровод на Ленинградском шоссе, пересекающий железнодорожные пути Рижского направления близ завода им. Войкова. Именно в этом месте, как рассказывают очевидцы, была остановлена немецкая мотоциклетная разведгруппа, пытавшаяся прорваться в Москву осенью 1941-го. Еще вовсю бушевала война, враг не до конца был изгнан с территории нашей страны, а на новом мосту появилась величественная композиция «Триумф Победы» — совместное произведение двух выдающихся мастеров: скульптора Николая Томского и архитектора Дмитрия Чечулина. В те же дни путепровод получил название «Мост Победы». С тех пор он неоднократно перестраивался, но статуи воинов, отстоявших Москву, уже без малого семь десятилетий возвышаются на ближайшем рубеже обороны столицы. Скульптурная композиция как бы напоминает нам, что эту оборону наряду с бойцами и командирами Красной армии крепили архитекторы, художники-декораторы, строители. У каждого в Москве 1941-го был свой фронт.
Источник:
