Контекст глобализации актуализирует фактор культуры в решении задач модернизации и инновационного развития России. Является ли инновационная резистентность российской культуры барьером экономического развития страны? Возможна ли масштабная активизация инновационного движения «снизу»?
Задачи модернизации и инновационного развития экономики России звучат все более актуально. Эта актуальность обусловлена проблемой геополитической роли страны в мировом сообществе, месте России в международном разделении труда. Кризис 2008-2010 гг. в очередной раз обозначил эти вопросы как для элит (государственной власти, политических, академических, бизнес-элит), так и для рядовых граждан. Элиты искали решения в масштабе всей страны, региона, отрасли или корпораций и бизнес-групп. Для части граждан проблема проявилась в падении зарплат, доходов, потере работы и поиске своего места на рынке труда.
Особенность сегодняшнего звучания проблем места РФ в мировом сообществе – контекст глобализации. Глобализация – это обретение событиями и явлениями общемирового масштаба. Процесс глобализации производства, автомобильной промышленности, в частности, начался в 1980-х годах с открытием японских заводов в США. Сегодня можно говорить о глобализации ряда сфер жизни общества, экономики, финансов, о глобализации рынков. Экономики стран и регионов мира настолько взаимосвязаны инвестициями, финансами, технологиями, информацией, инфраструктурой и рынками потребления, что их уже сложно рассматривать изолированно. Не случайно кризисы последних двух десятилетий носили общемировой характер.
Электроника, телекоммуникации, авиакосмическая, фармацевтическая, автомобильная отрасли, производство одежды и обуви – эти отрасли сегодня работают в глобальном масштабе, т.е. глобализованы. Глобальные отрасли – это отрасли, функционирующие в общемировом масштабе, чьи НИОКР, производство и маркетинг, продажи, а также сервис ведутся скоординированно во всех регионах мира. Это отрасли, чьи разработки, производство и рынки глобальны. Например, смартфоны и планшеты американской компании Apple – Ipod и Ipad – разрабатываются в США, производятся в Китае, а продаются во всех регионах мира. Сегодня Apple – самая крупная публичная ИТ-компания мира по капитализации (343 млрд. долл. на август 2011), обогнавшая компанию Microsoft (207 млрд. долл. на август 2011) еще в мае 2010 г. Заметим, что крупнейшая по капитализации российская компания Газпром (140 млрд. долл. на август 2011) – это лишь 40% стоимости компании Apple.
Капитализация российского рынка акций сравнительно невелика (900 млрд. долл. на август 2011) – меньше стоимости трех компаний Apple или равна по величине рыночной стоимости всего лишь четырех крупнейших ИТ-компаний США – Apple (343 млрд. долл.), Microsoft (207 млрд. долл.), IBM (199 млрд. долл.) и Google (169 млрд долл.). Непубличность российской собственности означает ее информационную закрытость и ограничение возможностей для роста и развития путем привлечения ресурсов и инвестиций на международных финансовых рынках, а также определенные ограничения возможностей участия в глобальных процессах.
Глобальный характер ряда отраслей означает, что компания-производитель, например, операционных систем, компьютеров, авиалайнеров (Boeing, МИГов, СУ, Superjet), нередко может их производить только тогда, когда может их продавать и на внешнем (глобальном) рынке, т.е. способна собрать экспортные заказы. Такая компания должна конкурировать на мировом рынке, иначе не может выйти на рентабельный (экономически оправданный) масштаб операций, а именно окупить свои затраты на НИОКР, производство, маркетинг, сервис.
Глобализация и дигитизация Ф.Котлером, патриархом маркетинга международного масштаба, определяются как особенности работы на современных рынках. Примером взаимообусловленности этих факторов является практика вывешивания учебных курсов ведущими университетами мира в Интернете. Более того, ведущие университеты мира декларируют глобализацию операций. Так, например, на бесплатный курс «Введение в Искусственный интеллект» Инженерной школы Стэнфордского университета на октябрь-декабрь 2011 г. зарегистрировались 130 тыс. студентов из 90 стран мира. С помощью краудсорсингового онлайн-видео-ресурса (dotsub.com, где волонтеры всего мира переводят титры познавательных фильмов на разные языки) курс предполагается вести на 170 языках мира.
Что могут вывесить, представить и запустить российские университеты и какого масшттаба аудиторию они могут собрать – это вопрос глобальной конкуренции системы российского образования, науки и российской культуры. Как мы видим, даже языковые и культурные барьеры – не препятствие для глобальной экспансии информации (знаний, культуры), когда ее поддерживают и распространяют десятки и сотни тысяч волонтеров и потребителей во всем мире. Можно только констатировать дальнейший процесс экспансии системы, синтезирующей американскую культуру, науку, образование и прочие социальные институты. Найдутся ли би- и мультилингвальные волонтеры для перевода на языки своих стран материалов российских университетов и каких материалов?
Думается, да. Но вопрос на глобальном рынке знаний – это вопрос глобальной конкуренции, в том числе доли рынка. Мы сейчас не говорим о том, что американский Стэнфорд поддерживается многими филантропами (и наверняка государственными фондами) и потому может себе позволить учить бесплатно часть мира. Но нам стоило бы задуматься о том, почему у Стэнфорда есть филантропы. Может быть потому, что в то время, когда некоторые лидеры российского бизнеса хотят вернуть молодежь собственной страны из университетов в техникумы и ПТУ (считая высшее образование избыточным для РФ), лидеры в США ставят цели обучения всего мира вопросам искусственного интеллекта? Масштаб проектов несопоставим, отсюда и паблисити. Стоит заметить, что образование – шестой по объему экспорта сервисный сектор экономики США, опережающий сферу развлечений, рекламу и коммуникаций. Американская администрация ставит цели удвоения экспорта к 2015 г., стремясь сократить внешний долг. Учитывая ограничения возможностей экспорта низкотехнологичных товаров и услуг, а также ископаемых, ставка делается на высокотехнологичные сервисные сектора, в том числе образование. В 2009-2010 гг. экспорт образования (вместе с сопутствующими услугами) принес Штатам около 20 миллиардов долларов.
Структура экспорта страны говорит о ее месте в международном разделении труда. По данным Всемирного банка на июнь 2011 г., экспорт РФ свидетельствует о низкой конкурентоспособности продукции РФ в мире, за исключением сырья и части вооружений. «В 2001 г. экспорт нефти и газа составлял менее половины совокупной стоимости экспорта. Но уже через 10 лет эта доля составила 2/3, при этом еще 15% приходилось на экспорт других ископаемых ресурсов, в то время как доля экспорта высокотехнологичной продукции составила всего 9%, в основном за счет экспорта вооружений». Рост российского экспорта за последние 10 лет шел за счет старых товаров на старых географических рынках, а не за счет новых товаров или новых рынков. Российским компаниям сложно не только выйти на экспортный рынок, но и удержаться на нем. «Россия имеет выявленное сравнительное преимущество только в двух секторах – добывающих отраслях и черной металлургии».
Тем не менее, Россия – большая страна и производит, может и должна производить продукцию для внутреннего потребления, в том числе продукты питания, стройматериалы, одежду, фармацевтические препараты и многое другое. Для ряда продуктов внутренний рынок страны достаточно велик, чтобы продажи на нем могли окупить эти затраты. Пример: швейная фирма «Космос» в Москве шьет недорогую деловую женскую одежду по российским меркам (пропорциям фигуры) для россиянок. Однако в условиях открытости внутреннего рынка для иностранных компаний отечественный производитель (продуктов питания, одежды, автомобилей) вынужден конкурировать с иностранными поставщиками на собственном рынке, а также и на рынках третьих стран. И далеко не каждая компания выдерживает конкуренцию по цене (с китайцами), сервису и качеству (с европейцами, американцами, японцами). Потому компании ищут возможности сочетания глобальных тенденций и локализации.
Одна из схем функционирования глобального бизнеса в производстве одежды выглядит так. Российская компания завозит образцы моделей женской одежды из Италии и Франции, копирует лекала с несущественными изменениями (во избежание обвинений в явном копировании), затем производит партии аналогов одежды в Китае и продает это в России. Идея дизайна модной одежды движется с Запада через Россию с некоторой (незначительной) вариацией. Например, карман брюк или бант на блузке перемещается с левой стороны на правую или несколько меняет свою форму или размер. Затем идея западного дизайна материализуется в готовом товаре (производство в Китае) и продается в составе партии готового товара на обширной российской территории. Цена «копии» не включает стоимость работы западных дизайнеров и некоторые другие расходы; размер партии в России значительно больше западной малочисленной серии и потому цена копии раз в пятнадцать в среднем ниже оригинала. Внешне копия похожа на оригинал и вполне устраивает достаточно широкие круги не слишком притязательного российского покупателя. Соответственно по критерию соотношения «цена/качество» она вполне конкурентоспособна на российском рынке.
Можно определить эту схему движения идеи дизайна как «просачивание» с Запада. Продукты менее материалистичных (и более сервисных и идеалистичных) отраслей, такие как музыка, образовательные продукты, литература также распространяются методом просачивания. Что мы имеем в случае описанного процесса «просачивания»?
Основная работа дизайнеров делается на Западе. Работа швей (и производственников одежды) делается в Китае. Что остается в России? Управление этой цепочкой, некоторый дизайн, маркетинг и продажи, и конечно, потребление. В результате Россия теряет рабочие места в легкой промышленности (как и многие развитые страны), зато приобретает недорогой ширпотреб, конкурировать с которым отечественному производителю далеко не всегда удается.
А что же Китай? За двадцать последних лет структура экспортно-импортных отношений России и Китая изменилась «наоборот». В прошлом РФ поставляла Китаю машинотехническую продукцию, получая в обмен сырье. Сегодня половина экспорта Китая в РФ – машинотехническая продукция, а РФ поставляет в Китай в основном углеводороды и сырье. «Россия импортирует из Китая машины, оборудование и транспортные средства (48,6% импорта), а также одежду и обувь (19%). Российский экспорт в Китай состоит в основном из сырья: 80% экспорта приходится на нефть, нефтепродукты, каменный уголь, необработанные лесоматериалы, а также сырье и полуфабрикаты для металлургии». Однако экспорт высокотехнологичной продукции Китая обеспечен на 85% иностранными компаниями, которые доминируют в большей части высокотехнологичных отраслей Китая.
Летом у меня сломался ноутбук Lenovo – через полгода эксплуатации совершенно нового компьютера. Рухнул (почти внезапно, буквально в течение нескольких часов) жесткий диск, унеся в небытие всю мою рабочую информацию. Компьютер просто перестал грузиться буквально в течение нескольких часов. Такое случилось со мной в первый раз за 16 лет моей работы с ноутбуками. Это был мой пятый по счету ноутбук (не считая нетбука) и лишь первый, налетевший на гарантийный ремонт. Такого со мной еще не было. Может быть, потому что Интернет с вирусами не был так вездесущ, а может, потому что не было китайского ноутбука. Стоит отметить, что жесткий диск – американской марки WD. Мне предоставилась возможность удостовериться в том, чего же стоит китайская индустрия, электроника и вообще китайский бренд. Имея некоторые навыки шитья с советского времени, я, конечно, знаю, чего стоит продукция китайской швейной индустрии. Снаружи и издалека неплохо, но швы приходится заделывать или перешивать. Впрочем, жесткий диск на компьютере починили за четыре рабочих дня. Что не плохо. Однако загрузить данные о гарантии на сайте сервиса компании мне не удалось, и только через месяц мне пришло на почту письмо о продлении срока гарантии и о том, что это на сайте (почему-то) не показывается. Вместо того чтобы оформлять на сайте срок гарантии, компания – непонятно зачем – проводит там опрос клиентов. Возможно, что Lenovo считает это ерундой и что конкурентная цена все спишет. Однако в очереди на ремонт со мной вместе сидели (случайность?) еще несколько весьма озадаченных обладателей ноутбуков этой марки, тоже «налетевшие» на гарантийный ремонт.
Восточный «тигр», возможно, не ожидает, что на его ноутбуках можно писать статьи для публики, а не только играть в азартные компьютерные игры. Что еще я заметила. Все остальные производители предусматривали сохранение данных пользователя при переустановке системы, явно уважая интеллектуальный труд. В компьютере Lenovo на Windows 7 у меня слетела вся моя информация, потому что я никак не ожидала ситуации краха диска через полгода и даже не успела изучить и освоить функцию бэкапа на вновь купленном компьютере. Что это – переоценка технических компетенций пользователя производителем Windows (компанией Microsoft) или все-таки непонимание значимости интеллектуального труда производителем Lenovo? Неуважение права на информацию и вообще к индивидуальному потребителю как личности? Чем это могло бы быть обусловлено?
Представляется, что все это не исключено, учитывая такие показатели Китая, как: 1) ВВП на душу населения (он более чем в два раза ниже в Китае (7,4 тысяч долларов), чем в РФ (15,9 тысяч долларов), по данным ЦРУ за 2010 г.; 2) социальная структура населения – больше половины населения Китая живет в сельской местности в бедности, со средним годовым доходом на душу около 700 долл., а более 50 миллионов китайцев живут на менее чем 125 долл. в год; 2) низкий уровень образования и занятость низкоквалифицированным трудом основной части населения страны — несмотря на то, что Китай выпускает инженеров больше любой страны мира, здесь 80% населения не заканчивают средней школы.
Не исключено, что люди, создававшие и производившие этот ноутбук, в силу этих причин не совсем понимают, как и кто может использовать его и приоритеты пользователя, за исключением невысокой цены. Да, корейские, американские и немецкие марки ноутбуков тоже собираются в Китае, но, возможно, больше учитывают приоритеты пользователей в силу большей компьютеризации и информатизации наций, населения этих стран. Здесь гораздо больше доля населения, которая занята интеллектуальным трудом на компьютере и, скорее всего, потому здесь больше понимания проблем использования компьютера работником интеллектуального труда. И, тем не менее, следует признать, что служба сервиса в целом сработала неплохо: ноутбук починен, ПО на месте и я пишу эту статью на своем ноутбуке Lenovo с оптимизмом и надеждой на то, что проблемы гарантийного сервиса и сервиса вообще для меня не повторятся. Как это было со всеми предшествующими некитайскими марками. И с расчетом на то, что мой опыт работы с Lenovo – в случае чего – не останется тайной для российского компьютерного пользователя.
Они отчасти актуальны и для РФ. Аналитики «Economist Intelligence Unit» отмечают, что китайское правительство хочет слишком много и слишком быстро, ведя ускоренную индустриализацию. Дорогостоящие технологические проекты часто не имеют необходимой «мягкой» (soft) инфраструктуры в категориях регулирования, человеческого капитала и опыта управления сложными рискованными системами. Вероятно, это все и помешает все-таки Китаю, этой мировой фабрике, стать в обозримом будущем инновационным лидером мира.
Так каково же место РФ в международном разделении труда? Если ноутбуки (также как и одежду и многое другое) разрабатываются на Западе, а производятся в Китае?
В сервисном центре, куда я принесла сдавать свой Lenovo, работали два приемщика – специалисты в расцвете лет. Они умело диагностировали неисправности и составляли заявки на ремонт. Видно было, что это квалифицированные специалисты. Почему российские специалисты заняты не разработкой российских инноваций (российских компьютеров, ПО и вообще отечественной техники-электроники), а сервисом китайской массовой электроники? Если спросить у них, они наверно скажут, что дело в зарплате. Получается, что российским инженерам (программистам), получившим «лучшее в мире» российское образование, выгоднее обслуживать глобальную электронную индустрию (китайскую электронику, возможно, и разработанную методами просачивания и копирования), чем разрабатывать свою, российскую. Дело в глобализации и экономической эффективности. Китайцы производят много и дешево и на весь мировой рынок. А сервис локальных рынков – дело локальное, его ведут местные компании, авторизованные глобальным производителем, т.е. местные специалисты. К тому же известно, что сервис (в т.ч. в автомобильной отрасли, для автопродавцов) в несколько раз прибыльнее, чем продажи, самого автомобиля.
Еще пример. Пару месяцев назад у меня нечаянно сломались китайские очки-тренажеры, с черным пластиком с дырочками. Сломалось ушко крепления дужки. Жалко выбросить – тоже новые. Начала искать, можно ли починить. Первый вопрос в ремонтных точках: «сколько стоят ваши очки?» Оказалось, что стоимость пайки и запчастей превышает стоимость самих очков. По словам одного из мастеров, сами эти очки (металлическую оправу) китайцы делают неизвестно из чего, чуть ли не «расплавляя старые сковородки», и потому чинить их смысла нет. Проще купить новые.
Вопрос о перспективе места РФ в мировом разделении труда активно дискутируется российскими экономистами. Его поднимал, в частности, В.Мау, отмечая, что товары для бедных производят бедные страны – Китай, Таджикистан, Индия. Россия – не бедная страна по показателю ВВП на душу населения. И, по его мнению, Россия не производит товары для бедных. Товары для богатых производят богатые страны – Германия, Франция, Великобритания. Отсюда возникают вопросы: а что же производит РФ, что она должна производить и в каком направлении должно идти развитие экономики страны?
В силу наличия в РФ углеводородов и отсутствия или недостатка таковых в Восточной Азии (Китае, Японии), в Европе, понятно, что Россия будет продолжать добывать и экспортировать эти ресурсы. Но поскольку ресурсы не вечны и надо что-то производить, то где же место РФ в глобальной индустрии, в частности, в потребительской электронике, в производстве одежды-обуви и товаров для народа?
Упрощенно это можно представить в виде схемы жизненного цикла изделия (табл.1). Мы сейчас не говорим о том, что на 25% американскую Windows делают российские программисты. Делают, и не только они, и не только Windows, но под нероссийской маркой, а работая в иностранных компаниях и на иностранные компании. Однако задача модернизации и инновационного развития РФ имеет в виду все-таки развитие российского бизнеса и российские бренды. И можем ли мы модернизировать компанию Lenovo?
Где и какие инновации здесь могут быть, что модернизировать а этой цепочке глобализованной индустрии?
Политика российской модернизации претендует на такие стадии жизненного цикла высокотехнологичных изделий, как НИОКР и производство. А что мы имеем сейчас, посмотрим на примере компьютеров-ноутбуков (табл.1). Штриховкой показаны стадии НИОКР и производства ноутбуков, реализуемые за пределами РФ.
Можем ли мы (в смысле российские компании и исследовательские центры) себе позволить вести НИОКР, как компании Intel, HP и P&G, IBM, Microsoft? В смысле есть ли у нас на это необходимые ресурсы (деньги, кадры, время, оборудование) и возможности – правила игры, инфраструктура, культура? Или все-таки не можем?
Можно об этом спросить у наших ученых и разработчиков. А можем ли мы (российские университеты, школы) готовить кадры исследователей-разработчиков, специалистов для этих компаний, для их исследовательских центров? Раз они там уже работают, значит, можем, но, скорее всего, это не серийная подготовка. Поскольку кадры специалистов инофирмы отбирают на индивидуальной основе.
Можно ли и стоит ли строить сборочные заводы в РФ для электроники, как в Китае? Это надо спросить у инвесторов. Цена рабочей силы? А кто сейчас работает дворниками в Москве и на кассах в торгово-розничных сетях? Мигранты. А кто сможет и захочет работать на сборке за такую зарплату, чтобы компьютер был конкурентоспособен в РФ?
Аналогичные вопросы можно рассматривать для каждого этапа жизненного цикла очень многих изделий. Ответы на них знают эксперты – люди, которые работают в этих областях повседневно, и отчасти те, кто работает с этими людьми.
Для анализа роли РФ в поставках товаров и услуг можно использовать матрицу «продукт-рынок», которая в самой простейшей форме имеет всего 4 клетки (табл.2).
Для более конкретной картины зарубежье надо разбить на СНГ и дальнее зарубежье и т.д. Глубина разбиения зависит от цели анализа (отрасли, регионы, страны или конкретные продукты).
Действительно, России сложно конкурировать с Китаем в сфере производства товаров массового спроса в силу исторически и традиционно более высокой цены российской рабочей силы, хотя зарплаты китайских рабочих растут и даже в США в исследованиях BCG обсуждаются вопросы возрождения производства, способного конкурировать на внутреннем рынке. Относительно высокая стоимость рабочей силы в РФ в сравнении с развивающимися странами рассматривается как одна из причин, объективно определяющих необходимость для РФ заниматься более интеллектуалоемкой частью инновационного цикла – НИОКР, инновациями.
Однако и эта сфера – НИОКР и Инновации – в РФ не без проблем. Резюме на эту тему доклада Всемирного банка настолько информативно и лаконично, что стоит привести его дословно. «Россия имеет давние научные традиции, но пока наука не внесла большого вклада в экономику в связи с низкой предпринимательской активностью и недостаточным использованием научных разработок в бизнесе. Инвестиции в НИОКР относительно невелики (около 141 доллара на душу населения, в то время как в США этот показатель составляет 1146 долларов), а эффективность научной деятельности (измеряемое числом опубликованных статей на одного ученого) неуклонно снижалась в течение последнего десятилетия. Кроме того, Россия отстает и по уровню производительности (продуктивности) научных исследований. Случаи коммерциализации государственных научных исследований путем выдачи лицензий, выделения новых организаций из состава существующих или проведения научных исследований по контрактам встречаются редко. Отчасти эта проблема связана с резким сокращением числа ученых, находящихся в середине научной карьеры, которые с большей вероятностью могут заниматься коммерциализацией научных исследований. Значительная часть выпускников естественнонаучных и технических вузов, которые продолжают учебу за рубежом, не возвращается в Россию (77% тех, кто учится в США), а система управления государственными научно-исследовательскими организациями не способствует повышению эффективности, что ставит под угрозу научную базу России».
Претендуя на роль «мозгов» мировой индустрии, можно и нужно осознавать, что интеллектуальный труд, как требующий интеллектуальных ресурсов, не менее, а, пожалуй, и более, чем труд рабочих-сборщиков, зависит от менталитета нации и системы мотивации. Процессы и результаты интеллектуального труда чувствительны в отношении нематериальных факторов – культура, идеология, эмоциональный фон и атмосфера в обществе, идеология общества и социальные институты, формирующие условия такого труда – политика, право, СМИ, образование и многие другие.
Лозунги модернизации и инновационного развития будут продолжать иметь проблемы воплощения в жизнь до тех пор, пока не будут декларированы понятные для общественности цели этих преобразований. Причем цели общего плана вроде достойного места страны в мире не вполне понятны рядовому гражданину и нуждаются в конкретизации и трансляции на уровень мотивации этого простого человека. Можно ожидать, что чувство патриотизма – не единственное и не главное для российского гражданина.
Чего мы хотим и куда движемся путем модернизации и инновационного развития? Мы хотим вести НИОКР для всей мировой электроники или для ее части? Мы хотим производить компьютеры – от элементной базы до компонентов и готовых изделий в РФ? Нужны ли и насколько реалистичны российские аналоги IBM, Intel, Microsoft, Google – мировых лидеров ИТ-индустрии? Если нужны, то надо смотреть, что мешает таким компаниям возникать, развиваться и функционировать в РФ. Или же мы хотим встраиваться в уже существующие глобальные инновационные цепочки? В какие их части, на какие этапы? Учитывая рост открытого характера инноваций (когда отдельные этапы выполняются разными компаниями), это одна из возможностей. Примером могут служить десятки глобальных Интернет-площадок и компаний, собирающих новые технологические и инновационные решения методом краудсосринга, в том числе – innocentive.com (в числе клиентов – P&G, Dow Chemical, Boeing, Roche, DuPont), а также Ninesigma, Cambrianhouse, Ideaconnection, Topcoder, Yet2. По данным Леонтьева, более половины исследовательских задач P&G решает методом краудсорсинга, вне своих лабораторий.
Что даст модернизация и инновации каждому россиянину? Как она должна происходить и проводится – сверху или все-таки снизу? В чем должна проявляться? Какова роль простого гражданина в этих процессах? Кому, что и когда это даст?
Мировой капитализм перестал быть главным врагом россиянина, успевшего оценить достоинства и преимущества иностранных гаджетов, музыки, фильмов, одежды, бытовой техники, автомобилей, фармпрепаратов и заграничных турпоездок. Идею классовой борьбы мирового пролетариата и образ врага в борьбе за мировой коммунизм теперь использовать не получится. Потому что линия классовых различий и фронт классовой борьбы переместились уже в саму Россию вместе с процессами развития рыночной экономики и капитализма.
Учитывая проникновение ряда элементов западной идеологии и культуры благодаря Интернету и СМИ в Россию, можно предположить, что в фокусе всех инновационных преобразований должен быть все-таки человек. Общечеловеческие ценности, права и свободы личности, качество жизни – объективно измеримое и сравнимое с качеством жизни в странах–лидерах инновационного развития. Эта позиция «человек – цель» озвучивается и транслируется как новыми, так и достаточно известными лидерами мнений, ранее не самого активного политического спектра в РФ. Можно спорить о контексте, методах и средствах достижения целей, однако для объединения нации цель должна быть убедительной и привлекательной для большинства граждан.
Понятно, что углеводороды и сырье – это три четверти российского экспорта. А как насчет Москвы, культурной и научной столицы РФ? Здесь занято около 10% всех трудящихся РФ. Валовой региональный продукт Москвы на треть – это торговля, почти на четверть – аренда и услуги и лишь на 13% – обрабатывающая промышленность, за которой следуют транспорт и связь (вместе 9%). Получается, что Москва – коммерческая столица РФ, потому что именно коммерция – основная сфера деятельности столицы по формируемым доходам. Она же – крупнейшая сфера занятости. Какие инновации и в какой сфере нужны Москве? И кто их здесь будет коммерциализовывать? Инновации в торговле? В аренде помещений и сопутствующих услугах? Или все-таки в обрабатывающей промышленности? Интересно, что образование в столице, где расположено более 200 вузов, дает только 2,5% ВРП города.
Пройдясь по торговым центрам и рынкам, можно предположить – торгует Москва в значительной мере тем, что сделано не только не в Москве, но и не в РФ и не российскими компаниям. Столица РФ работает как купец, торговый центр (хаб), перепродающий товары, сделанные в других регионах РФ и странах, компаниям и жителям других регионов РФ. Так, например, мелкий торговый бизнес Калужской области ездит в Москву за товаром и перепродает его на своей территории. Вопрос о том, какие, кому и зачем инновации реально нужны в РФ, достаточно актуален.
Аналитики Всемирного банка критикуют российскую инновационную политику за ее избирательность и направленность «сверху вниз». Отдельные и немногочисленные «островки», осваивающие новые технологии «не поднимают лодки». «Во многих случаях местные предприятия не могут идти в ногу со стремительным техническим прогрессом, а связанные с производством внешние эффекты, в основном, незначительны по сравнению с ростом производительности, который связан с внедрением технологий». Точечное внедрение технологий не меняет картины в целом, если основная часть экономики не способна адаптировать и экстраполировать инновации. Иными словами, инновационная политика должна строиться на системной основе и вестись широким фронтом.
Рассматривая положение дел в разных странах, многие люди видят разницу в уровне развития экономики и в качестве жизни населения, в условиях для работы и в перспективах. Эти страновые и региональные различия могут быть оценены объективными показателями, в том числе такими, как ВВП на душу населения, объем ВВП и его динамика, продолжительность жизни населения и уровень его доходов.
В условиях развития информационного общества можно рассматривать страну (регион) и группу (часть) общества по аналогии и на основе модели информационной системы, продуцирующий некоторый результат. Тогда мы видим как минимум две составляющие общества (страны, региона) – материальный компонент (hardware) и нематериальный (software). Оценка материального компонента достаточно объективна, поскольку объект оценки ясен, осязаем и очевиден – это природные ресурсы, размеры территории, здания и сооружения, производимая продукция (в том числе в стоимостном выражении). Но есть еще и нематериальные составляющие общества. Так же как функционирование компьютера зависит от его программного обеспечения, функционирование экономики страны зависит от ряда нематериальных составляющих – культуры, традиций, менталитета нации, т.е. алгоритмов и правил функционирования «железа». Причем для каждого устройства в компьютере должен быть свой драйвер – специальная программа, обеспечивающая его работу с данной операционной системой.
Традиционно политика модернизации и инновационного развития ставила цели материального плана (например, удвоение ВВП или каждой семье – отдельную квартиру к 2000 г.), при этом софтверная составляющая процесса явно недооценивалась, сводилась к пропаганде (например, по первому каналу ТВ) и достаточно несложному манипулированию широким общественным мнением.
Между тем, до тех пор, пока каждый гражданин РФ и каждое должностное лицо не будет буквально помешан (в лучшем смысле этого слова) на модернизации и инновациях, инновационное развитие в РФ будет продолжать испытывать проблемы. Модернизация и инновации должны стать таким же фетишем, навязчивой идеей и символами успеха для широких кругов граждан, как матчи «Спартака» или «Динамо» (для одних), как Ipod и Ipad (для других), как автомобили престижных марок и загородные дома, виллы, яхты и миллионные счета (для третьих). Инновации должны стать повседневностью, естественным состоянием и образом жизни нации.
Ряд исследователей, в том числе российский экономист Е.Ясин и американский социолог Л.Харрисон, отмечали, что российская культура инновационно-резистентна и это служит барьером инновационного развития страны. Фатализм, фокус на прошлом (вместо будущего), эластичность этического кодекса, традиционализм, консерватизм, ортодоксальность, патриархальность, рентоориентированность бизнеса и элит, неприятие риска и конкуренции, терпимость к коррупции, авторитаризм, коллективизм, маскулизм – все это, по их мнению, тормозит прогресс в РФ.
Экономисты говорят о том, что состояние экономики и уровень ее развития зависят от менталитета нации, ее культурных ценностей. Можно утверждать, что значимые изменения экономического состояния страны невозможны без изменения ментальности нации в направлении усиления инновационного мышления. Е.Ясин говорил о том, что Россия должна брать культурный барьер.
Рассматривая глобальные рынки потребления товаров, услуг, идей для описания культурных факторов поведения потребителей глобальных рынков, американский ученый-маркетолог экономист J.Mowen использовал трехмерную модель культуры, включающую такие измерения, как культурные ценности, материальная среда, институциональная (социальная) среда (рис.1).
Развитие культуры в сторону инновационности предполагает изменения содержания элементов цепи, связывающей культурные ценности и поведение (деятельность) членов общества.
Если мы хотим изменения поведения граждан (предпринимателей, бизнесменов) в сторону инновационности (действия), необходима соответствующая трансформация содержания каждого звена цепи «ценности-действия». Каждое новое поведение может быть обученным, т.е. человека (и организацию, группу, общество) можно научить быть инновационным, поставив задачу маркетинга инновационного поведения.
Рассматривая общество как сложную систему поставщиков и потребителей инноваций, мы видим, что каждый человек (или организация, компания) с одной стороны – поставщик и участник инноваций (социальных, экономических, технологичских), а с другой – потребитель инноваций, субъект инновационного поведения. Сбои в любом из звеньев этой сложной системы инноваций (в генерации идей и их разработке и реализации, в использовании (потреблении) инноваций) – проблема инновационности всей нации. Это значит, что инновационное поведение должно быть понятно и приемлемо, присуще всем звеньям общества – людям и организациям. Это поведение (инновационное, прогрессивное) должно быть приоритетным и доминировать над регрессивным, создающим барьеры инновационного развития нации. Можно ли научить нацию в составе отдельных людей, организаций и институтов общества быть инновационной?
В теории потребительского поведения маркетинговых дисциплин методы обучения новому поведению составляю две основные группы – условно-рефлекторные (conditioning; вспоминаем собаку Павлова) и когнитивные (cognitive learning). Когнитивные методы используют интеллектуальные ресурсы человека. Это методы заучивания (зубрежка), рассуждения (анализ-синтез) и отчасти моделирования (копирование). Примеры использования метода заучивания – повторение слова «инновации» или лозунга с этим словом в рекламе, на растяжках, в популярных песенках и стихах. Метод рассуждения используется, в частности, в образовании. Это, например, лекции для студентов или учебники – со схемами графиками, статистикой. Метод моделирования может использоваться путем создания привлекательного типажа «героя нашего времени» (в кино, на ТВ, в телешоу) и его продвижения в массы.
Условно-рефлекторные методы менее требовательны к сознанию обучаемых. Можно назвать их «классической условной рефлексией» (Classical conditioning) и «методом проб и ошибок» (Оperant conditioning). Методом классической условной рефлексии: если помните, нобелевский лауреат 1904 г. русский ученый-физиолог Иван Павлов обучал собаку пускать слюну на сигнал звонка. Метод проб и ошибок используется, в частности, в маркетинге: это бесплатные (или со скидкой) образцы товаров и услуг), предназначенные для провокации пробы (покупки) потребителем.
Эти методы могли бы использоваться лидерскими группами (прогрессивной политической элитой, общественными организациями и движениями, например), заинтересованными в росте инновационности нации. Однако достигнутый эффект обученности быстро пропадет, если не будет постоянно закрепляться окружающей реальностью. Вот почему движение в сторону инновационности должно быть системным и масштабным, а не точечным и кампанейским.
Стоит заметить, что рост инновационности нации, преодоление культурного барьера, может быть нелегким испытанием для сложившегося образа жизни нации и даже целостности ее институтов. Реализация курса на инновационность может привести к деструктуризации, трансформации институтов и смене элит во многих сферах общества – в политике, госуправлении, бизнесе, культуре, науке и образовании. Выпуская джинна инновационности из бутылки, нужно быть готовыми к изменениям существующего порядка вещей.
Например, один из компонентов ментальности инновационности – это индивидуализм, признание права человека быть другим, «быть не таким как все», право на индивидуальность в образе мышления и поведения. На принципе индивидуализма строится мотивация инноваторов в инновационно-ориентированном обществе, где поощряется нестандартность мышления и поведения. Что и понятно, поскольку инновации – это нарушение привычного хода вещей, отклонение от общего курса, вызов традиции. Российское общество, нередко называемое на Западе посттоталитарным, только начинает двигаться в этом направлении – признания права человека быть другим, на индивидуальность. Один из примеров такого движения в образовании – Болонский процесс, предусматривающий, в частности, выборность курсов студентами университетов. Так, например, американский студент сам формирует свой учебный план, выбирая более половины изучаемых курсов и преподавателей, а университет предоставляет ему такой выбор, имея для этого все возможности, включая технические и информационные. Студент строит сам свою индивидуальную образовательную траекторию. Потому что на выходе из университета ему предстоит строить свою индивидуальную карьеру в рыночной среде, опираясь на свои индивидуальные, и отчасти уникальные способности, склонности и компетенции.
Двенадцатилетний американский школьник выбирает предметы, которые он изучает в школе, по той же причине. Можно говорить о том, что инновационность американских граждан формируется не в вузе и даже не в школе, а в утробе матери, с пеленок. Среда, поощряющая ответственный выбор, готовность к риску в сочетании с рядом других факторов, породила в США компании-лидеры мирового инновационного бизнеса. Такого свободного и независимого выбора учащимся предметов и курсов практически не было в российской системе образования (за очень редкими исключениями) и только начинается движение в сторону вариативности учебного процесса, которое обещает быть нелегким для наших школ и вузов. Российской системе образования, а потому и науке предстоят испытания на прочность.
Где предел возможностей инновационности РФ? В какой мере российское общество, географически, культурно и экономически размещающееся между Западом и Востоком мира, способно и может себе позволить быть инновационным, креативным, предпринимательским? Можем ли мы, отягощенные или освященные и благословленные опытом прошлых поколений, повторить американский или англосаксонский путь к инновационности и в какой степени? Что нам мешает и что помогает? А повторить китайский или японский, корейский или тайваньский опыт?
Предполагается, что в нашей стране нужна широкая дискуссия на эту тему – о той модели общества (идеология, социальная структура, экономические параметры и база, культурные ценности, социальные институты), которая может и должна быть построена в России. И в этой дискуссии должны участвовать не только экономисты, политики, чиновники, но и культурологи, бизнесмены, предприниматели. Пока разные группы общества видят будущее России различным, пока нет общенационального консенсуса о модели развития страны (и экономики, в частности), сложно ожидать реализации хотя бы одной из всех этих моделей. И события будут развиваться по равнодействующей всех вовлеченных сил и отнюдь не по самому ожидаемому сценарию.
В этой дискуссии должны участвовать не только исследователи и эксперты, но и широкий круг общественности, в той или иной форме охватывающий подавляющее большинство нации. Это большинство актуально и организовано (самоорганизовано), оно должно быть как гражданское общество. Ни одна из моделей будущего страны не может быть успешно реализована без широкой общественной поддержки, без масштабной инициативы и движения «снизу».
Это самый лучший в мире преподаватель и человек!!!! Нет слов чтобы выразить свой восторг!!! Люблю его безумно!!!
