– У меня две зоны ответственности. Первая – европейский рынок. Все национальные и дистрибьюторские компании, которых у нас более двадцати, –моя ответственность: продажи, прибыль, доля рынка. И вторая: в Японии я вхожу в комитет, который отвечает за деятельность «Мазда» в глобальном масштабе, и в этом качестве я тоже несу ответственность за корпоративный бизнес. А если вспомнить о персонале – то, конечно, очень важны настрой в команде и отношения внутри коллектива. За это меня тоже ругают или хвалят.
Я читал вашу биографию: вы очень много занимались финансами. А что, деньги – это самое главное в жизни?
– Мне кажется, главное не деньги, а репутация. Вот вы идете по улице, встречаете друзей, они спрашивают: «Где вы работаете?» Вы отвечаете: «В “Мазде”». Они говорят: «О, круто!» Вот такая репутация важнее, чем деньги.
– Управляя долгое время многими людьми, как вам кажется, какой самый сильный стимул в человеческой деятельности? Деньги, честолюбие, власть, секс?
– Я считаю, что каждый человек хочет быть успешным. Все по-разному справляются с тем, что они делают. Может быть, не у всех все получается, но я думаю, что в подсознании у каждого сидит желание быть компетентным и хорошо делать свое дело. Вряд ли кто-то встает утром и говорит себе: «Сегодня буду работать плохо».
– А вам хочется, чтобы человек просыпался с мыслью: «Сегодня я на отлично выполню все восемь пунктов намеченного плана. И еще один – бонусом»? Работник должен быть на 100% погружен в рабочие вопросы, или, закрыв за собой дверь офиса, он может о службе тут же забыть?
– Правда в том, что людям надо делать то, к чему их тянет, к чему они чувствуют предрасположенность. Кто-то хочет все время работать на «Мазду», потому что их тянет к этому. А некоторые, наоборот, приходят домой, отключаются, а про «Мазду» и думать не хотят. Но я считаю важным поощрять людей заниматься тем, что им нравится, – только так можно рассчитывать на их креативность и внимание, которые мне нужны. Конечно, большинство руководителей вам скажет: «Я хочу, чтобы все мои сотрудники были целиком сосредоточены на бренде», в нашем случае – на «Мазде», но в реальности-то так не бывает.
– А какой стиль работы вам ближе. Первый – серьезный, когда вовремя пришел на работу в галстуке, как у Прохорова, и с сосредоточенным лицом выполнил всю должностную инструкцию. Или же второй, когда «жизнь – игра, мы все в ней актеры», поэтому приходим на работу и играем в игру «надерем задницу этим немцам, ну а если не получится, то хотя бы французам»?
– Многие компании делают или считают, что делают, очень хорошие автомобили. Некоторые компании знают, как они это делают. «Мазда» же идет в противоход и отрицает общие каноны. Например, у нас на стенде нет электромобиля, но зато у нас лучший по экономичности, а еще и по ускорению кроссовер. У нас и то, и другое – и лучшая экономичность, и лучший разгон.
– Еще бы! Один, но лучше двух. Это и нестандартный подход, и заодно ответ на вопрос «А зачем я каждое утро встаю?», который так важен для компаний, подобных нашей. «Мазда» относительно небольшая компания, но мы любим бороться и тягаться с гигантами, показывая, что да, мы меньше, но зато мы можем лучше! В «Мазде» есть этот дух. И это именно та причина, почему мы встаем по утрам и идем на работу. И, мне кажется, люди это ощущают, и, конечно, чем больше они это чувствуют, тем лучше результат.
– Получается так: компания маленькая – денег мало, а сделать должны примерно то же, что и компании большие, где больше денег. Если у вас получается сделать даже лучше, чем у больших компаний, значит, деньги не рулят?
– Опять-таки важнее всего понимать, кто вы, зачем вы и что за дух царит в компании. Вот еще одна особенность: у нас инженеры и дизайнеры не разбросаны по всему миру, как у многих других, они сидят в одном месте и работают друг с другом уже как телепаты. Это важно! А посмотрите на самые крупные концерны: у них сотрудники по всему миру раскиданы, и очень часто множество усилий тратится даже не на саму работу, а на координацию действий. Наша жемчужина – центр научных разработок в Хиросиме, и от него как раз и зависят все качественные изменения.
– А вот эта красивая японская история про философию дизайна, связанная с прыгающим гепардом, с энергией ветра, она на европейцев действует, или это такое средство для промывки неокрепших мозгов покупателей с региональных рынков?
– Да все что угодно. Я работал в другой компании и, помню, пришел в дизайн-студию, а у них там огромная картинка с бульдогом висит. И они пытаются эту мордочку бульдожью как-то внедрить на передок машины.
– Гепард, может быть, как таковой на покупателя влияния не имеет. Но мы пытаемся делать красивые автомобили – конечно, все пытаются – но я думаю, вы спорить не будете, что у «Мазды» это получается. Поэтому не очень понятно, где начинаются и где заканчиваются инвестиции в дизайн и в философию, главное, чтобы это работало.
– Да. Отвечу так: хотелось бы увидеть в нем еще больше черт Shinari (концепт-кар, провозвестник нового дизайнерского направления, иного лица марки – Прим. ред.).
– Сейчас, в наше время, когда, как мне кажется, в Европе молодежь меньше реагирует на автомобиль как на статусный символ, что является все-таки главными составляющими успеха?
– Да, в Европе это распространяется. Автомобиль должен уметь видоизменяться, быть по своим качествам особенно гибким: сейчас требуется быстрота настроек, перенастроек, умение быстро приспосабливаться к любым пожеланиям – этот пункт теперь очень важен. Ну и, конечно, девайсы – даже мы с вами их любим. Поэтому машина должна в себя гармонично инкорпорировать эти новые устройства, чтобы вы оставались на связи и внутри, и когда выходите, и чтобы все там гармонично смотрелось. Вот, мне кажется, основное.
– И в заключение, все-таки какое у вас есть оружие против немцев и французов, чем вы их будете бить?
– Для Европы сейчас очень важны дизельные технологии, да и в России они постепенно выходят на первый план. И без ложной скромности скажу, что лучший дизель в мире – в СХ-5. А вместе с автоматической коробкой передач – это просто бомба!
– У дизельного двигателя, как известно, основная тяга на трех тысячах оборотов, после чего надо переключаться на следующую передачу. А здесь самая работа – на пяти тысячах, и когда вы ускоряетесь, полное впечатление, что это бензиновый мотор, а не дизельный. И он на 20% более экономичный, чем наши нынешние дизели. Сокращать расход топлива можно по-разному, но только один двигатель дает минус 20%! Не так давно, когда мы готовились к переходу на Euro 6, многие наши конкуренты и коллеги по цеху перестали работать с дизелями – предъявленные требования оказались настолько высоки, что добиться их выполнения стало и слишком сложно, и очень дорого. А у нашего двигателя все эти нормы выполнены, и мы не страдаем от азотных выхлопов, там ничего дополнительно чистить не надо, никакой мочевины не требуется!
