«Ученик чародея» открывается зрелищным эпизодом дуэли между заклятыми врагами, Бальтазаром Блэйком и Максимом Хорватом, в «Аркана Кабана», принадлежащей Бальтазару диковинной лавке древностей в Нижнем Манхэттене, доверху забитой самым разнообразным хламом.
10-летний Дэйв Статлер случайно попадает в лавку, гонясь за улетевшей любовной запиской к Бекки, и становится свидетелем поединка двух волшебников.
В битве в «Аркана Кабана» мы впервые видим колдовство в действии: кольцо Мерлина волшебным образом оживает и прыгает на палец Дэйву, Хорват материализуется из Гримхолда, Бальтазар и Хорват используют полный набор боевых заклинаний, управляют предметами и, наконец, разносят всю лавку на мелкие кусочки и попадают в гигантскую урну – где им предстоит провести ближайшие десять лет до тех пор, пока они снова не объявятся в жизни Дэйва.
«Гримхолд, – объясняет Николас Кейдж, – это тюрьма для самых страшных и злобных сторонников Морганы. Это что-то вроде матрёшки: чем опаснее колдун, тем глубже он там запрятан. Моргана находится в самом центре. Незадача в том, кто каждый раз, как Гримхолд попадает кому-нибудь в руки, Хорвату удаётся открыть его и выпустить на свободу очередную злобную силу».
Эпизод в «Аркана Кабана» служит прекрасным примером успешного взаимодействия между разными отделами. Главными волшебниками на съёмочной площадке, помимо режиссёра Джона Тёртлтауба, были оператор-постановщик Боян Базелли, художник-постановщик Наоми Шоэн, художник по костюмам Майкл Каплан, старший специалист по визуальным эффектам Джон Нелсон, легендарный мастер спецэффектов Джон Фрейзер и его помощник Марк Хокер и постановщик трюков Джордж Маршалл Рудж.
«Эта сцена демонстрирует нам, на что способны чародеи, – говорит Нелсон. – Мы впервые видим, как они генерируют плазму, создают огонь, вызывают ударную волну, передвигают предметы на расстоянии. Одним своим заклинанием Бальтазар меняет вектор гравитации, и Хорват взлетает к потолку. Всё это – большая совместная работа специалистов по спецэффектам, каскадёров, актёров, операторов и режиссёра».
За последнее десятилетие Нелсон был трижды номинирован на «Оскар» и один раз получил его – в 2000 году за фильм «Гладиатор». Его профессиональная философия проста. «Мы делаем визуальные эффекты там, где снимать вживую слишком опасно, слишком дорого или невозможно, – говорит Нелсон. – В моём понимании идеальный визуальный эффект начинается с чего-то материального – реального объекта или события, которое можно заснять на плёнку. Затем из этого мы делаем нечто потрясающее, но убедительное. У нас на площадке работает великолепная команда Джона Фрейзера: эти люди заботятся о том, чтобы эффекты смотрелись как можно правдоподобнее».
«Мы знали, что в этом фильме компьютерные эффекты будут сочетаться с живыми механическими, – говорит Фрейзер. – Так работает Джон Тёртлтауб. Он хочет, чтобы как можно больше было сделано руками, и затем использует компьютерные эффекты, чтобы усилить впечатление. Сегодняшний зритель слишком искушён, он уже не хочет смотреть на то, что мы делали в 60-е и 70-е, когда всё делалось с помощью механики. Есть и обратная сторона: иногда, если работать только с компьютерными эффектами, результат больше похож на мультфильм, чем на фильм».
«На «Ученике чародея» мы сделали много живых эффектов, – продолжает Фрейзер. – Магия издавна строилась на дыме и зеркалах; и того, и другого в нашем фильме навалом». «Первая схватка в «Аркана Кабана» не только задаёт тон фильму, но и знакомит нас с тремя его главными героями, – говорит постановщик трюков Джордж Маршалл Рудж. – Люди носятся по воздуху, врезаются в стены, дерутся врукопашную. В разгар поединка Бальтазар Блэйк берёт в руки рог единорога и фехтует со шпагой, которой Хорват управляет на расстоянии».
«Я не мог поверить, что мы начинаем съёмки с такой сложной драки, – рассказывает Альфред Молина. – Я привык к тому, что первые съёмочные дни проходят в приятной неге. Не спеша, знакомишься с людьми, сидишь, болтаешь, пьёшь, периодически встаёшь и снимаешься в какой-нибудь короткой, ненапряжной сцене. А тут я сразу попал на репетиции побоища в «Аркане Кабане». Едва успел разобрать чемоданы, как вот уже стою с волшебной палочкой в одной руке, со шпагой в другой, а на меня надвигается Николас Кейдж. Так что я пережил шок, зато такое начало меня взбодрило».
«У нас там Хорват взлетает на канате к потолку, на 9 метров, – говорит Рудж. – Альфред пошёл на это без колебаний. Ещё был трюк, который мы назвали «двойным пинком», когда Бальтазар и Хорват отшвыривают друг друга в разные стороны комнаты: один врезается в столб, а другой – в лестницу. На площадке было очень тесно, и я долго ломал голову, как вместить столько действия в такое узкое пространство, но всё получилось».
«Джордж Маршалл Рудж великолепен, – говорит Молина. – Очень интересный человек, с богатой фантазией. От относится к постановке трюков как к хореографии, и я думаю, это правильный подход. Джордж говорит, что момент удара, столкновения – не самое главное. Главное – это подготовка к нему и реакция на него. И конечно же, он прав: в этом вся суть актёрской игры. В одной сцене я фехтую мечом, управляя им на расстоянии. Это хороший способ показать, что наши герои не только физически сильны, но и обладают огромной властью над предметами».
Для эпизода в «Аркана Кабана» Марк Хокер и его команда по спецэффектам использовали самые разные приёмы. «Когда Дэйв надевает волшебное кольцо, он случайно призывает Гримхольд, и тот подлетает к нему, пробившись через стену, – рассказывает Хокер. – Мы прикрепили Гримхольд к длинной палке с шарнирами на концах. В результате, куда бы Дэйв ни повёл рукой, Гримхольд следует за ним, сохраняя дистанцию. Конечно, ребята Джона Нелсона потом «закрасят» палку на компьютере. У нас на площадке было много разбиваемых стен и мебели. В сцене, где Бальтазар силой заклинания швыряет Хорвата к потолку, мы использовали слуховое окно с бутафорским стеклом».
Персонаж Молины умеет стрелять огнём из рук. «Мне поджигали кончики пальцев, – беспечно говорит он. – Сначала их покрыли густым слоем какой-то вязкой субстанции, потом замотали огнестойкой тканью. Потом наложили ещё один слой этой мази и ещё один слой ткани, который раскрасили под цвет моих рук. На моих пальцах было столько всего, что они стали похожи на баварские сосиски. Тогда их подожгли, и только через минуту я начал чувствовать, что они горят. В этот момент я просто подул на них и погасил, как свечки на торте».
«Эта технология стара как сам кинематограф, – продолжает Молина, – но смотрится прекрасно. Можно было всё сделать компьютерной графикой, но тогда бы сцена смотрелась иначе. Мне понравилось!» У юного Джейка Черри, играющего 10-летнего Дэйва Статлера, тоже был свой звёздный час. «Мне больше всего понравилось всё разрушать Гримхольдом, – говорит он. – Это было круто. Особенно круто было разбить большой стеклянный шкаф, выше меня. Я даже не верил, что мне разрешат всё это покрушить».
«Мы устраиваем в Манхэттене грандиозные приключения, включая волшебную автомобильную погоню, – рассказывает режиссёр Джон Тёртлтауб. – Это же фильм Джерри Брукхаймера; куда уж тут без погони! Как вы могли такое подумать? Когда работаешь с Джерри, первым делом подписываешь бумагу: «Да, сэр, у нас будет погоня».
«Мы не только хотели, чтобы наша погоня была ещё круче, чем та, которую Джон снимал в Лондоне для «Сокровище нации: Книги тайн», – говорит Брукхаймер. – Мы хотели, чтобы никто ещё не видел на экране ничего подобного».
«Когда в ход пускается мафия, погоня принимает необычный оборот, – говорит Николас Кейдж. – Машины преображаются, превращаются из одной модели в другую, переносятся в зеркальный мир. Они подчиняются другим законам физики, в отличие от привычных».
Наши герои начинают погоню в изысканном автомобиле Бальтазара, «Роллс-Ройсе Фантом» 1935 года. Этот великолепный образец золотого века автопрома привлекал внимание повсюду. Местные жители и туристы фотографировались с ним, как с кинозвездой. Вы спросите, кто его настоящий владелец? Николас Кейдж, большой любитель старинных автомобилей.
«Многие роллс-ройсы уникальны, потому что собирались вручную в Англии очень маленькими тиражами, – говорит Дэн Дитрих, ухаживавший за «Фантомом» во время съёмок. – Но эта модель – единственная в своём роде. Других таких на свете нет. Всего было выпущено порядка 2000 «Фантомов», из них всего 19 – с кузовом купе. В те времена роллс-ройс в среднем стоил в несколько раз дороже, чем дом, поэтому купе могли себе позволить только очень богатые люди».
«В 30-е годы, покупая «Фантом», – объясняет Дитрих, – вы покупали, по сути, движок и шасси; потом вы сами находили поставщика и подбирали себе кузов по вкусу. Эта модель уникальна тем, что её первоначальный владелец обратился в единственный дилерский центр «Роллс-Ройс» в Монреале и заказал тип кузова, которого раньше не существовало».
Для сцены погони создателям фильма пришлось закупить немало машин и заказать точную копию «Фантома» – чтобы не повредить бесценный оригинал.
В сцене погони, которая снималась долгими дождливыми ночами в течение трёх недель, Бальтазар и Дэйв превращают «Фантом» в блестящий современный «Мерседес Макларен SUV», а затем, по ошибке – в «Форд Пинто» 1976 года. Хорват начинает погоню за рулём «Мерседеса GL500», который затем превращается в жёлтое нью-йоркское такси, в скоростную «Феррари F30» и, наконец, в гигантский мусоровоз.
«Поэтому я и говорю, что этот фильм – адская гонка, – смеётся Джей Барушель. – В нашей погоне участвуют самые быстрые и самые сексуальные тачки планеты. Мы проносимся на них по всему Манхэттену и попадаем в зеркальный мир, где всё наоборот».
Для съёмок приходилось перекрывать движение машин и пешеходов в самых загруженных районах города, включая Таймс-сквер и 6-ю авеню.
Для «Ученика чародея» художник-постановщик Наоми Шоэн должна была выгодно подчеркнуть великолепие Нью-Йорка и найти таящееся в нём волшебство. «Мы начали работу с принципиального постулата о том, что волшебники жили в Манхэттене испокон веков, – говорит Шоэн. – Мы начали думать, где могло отразиться их присутствие. В Манхэттене на каждом шагу встречаются удивительные здания и интерьеры. И я надеялась, что смогу найти подтверждения этой альтернативной истории».
«Особенно красивы викторианские здания начала 20-го века, – продолжает Шоэн. – В них есть поэзия, которая сама напрашивается на связь с волшебством. Другие декорации основаны на подземной инфраструктуре Манхэттена, созданной в конце 19-го – начале 20-го веков. По этому образцу, например, построена лаборатория Бальтазара. Я старалась в каждой декорации сохранить реалистичную атмосферу, отражающую неряшливость, грязь, грубость и тесноту огромного города. В Нью-Йорке можно, идя по улице, открыть дверь и оказаться в другом мире. Мне нравилась идея такого мгновенного перемещения между мирами».
Шоэн, работавшая над фильмами «Я – легенда», «Слёзы солнца» и «Тренировочный день», также создала необыкновенно подробные декорации в павильонах студии «Стайнер» (в здании бывшей военной верфи Бруклина) и на территории бруклинского оружейного завода «Бедфорд» (построенного в 1907 году).
Огромная лаборатория, служащая также учебным полигоном для колдунов, служит декорацией для многих важных эпизодов, включая эпизод из «Фантазии». Несомненно, это самая важная из декораций, построенных Наоми Шоэн.
«В сценарии лаборатория была описана как какой-то неопределённый подвал, – говорит Шоэн. – Я развила тему и подумала, что она должна находиться глубоко под землёй: ведь Дэйв работает с очень высоким электрическим напряжением, и ему нужно безопасное место. Земля – лучший изолятор, и к тому же в Нью-Йорке встречаются восхитительные подземные пространства, куда доступ, как правило, закрыт. Под Центральным вокзалом есть подстанция, построенная во время Второй мировой, а под мэрией – восхитительная неработающая станция метро с очень красивой архитектурой. Наша декорация должна была быть интересной, потому что в ней происходило много сцен».
Лаборатория Блэйка оборудована в месте, некогда предназначенном для разворота поездов метро. Её интерьер украшен черепичным сводом, железными галереями и лестницами и старыми проржавевшими лифтами. Лаборатория напичкана научными прибамбасами: генератором плазмы, клетками с материалом для опытов, двумя старыми генераторами, древними компьютерами с катушечными дисками и прочими обломками былого великолепия.
Важнейшим элементом дизайна подземной лаборатории был Круг Мерлина и его семь сфер – Пространство-Время, Движение, Материя, Элементы, Трансформация, Разум и, самая важная, центральная сфера, Золото/Любовь – который по заклинанию Бальтазара появляется на мощёном полу. Подбирая символы для Круга Мерлина, Шоэн и её команда проделали серьёзную исследовательскую работу и даже обращались за консультацией к настоящем специалисту по чёрной магии.
«Одна из самых крутых декораций в фильме – это Аркана Кабана, – говорит режиссёр Джон Тёртлтауб. – Это лавка, в которой хранятся древности, реликвии, артефакты и всякие странные штуки, собранные Бальтазаром за тысячи лет жизни на Земле. Мы это себе представляли, как огромный колдовской супермаркет: если человеку нужно особое кольцо, редкий порошок или глаз саламандры, он идёт в Аркану Кабану».
«Железная архитектура конца 19-го – начала 20-го века – один из самых прекрасных стилей Нью-Йорка, – говорит Шоэн. – Я подумала, что именно такой антураж подойдёт для Арканы Кабаны».
Незабываемый интерьер Арканы Кабаны украшают мощные чугунные балки, старый лифт, позеленевшее от времени слуховое окно и примерно с полмиллиона странных и загадочных предметов: старые книги, ритуальные маски, светильники, искусственная нога, куклы, засушенные головы, музыкальные инструменты, коробки от шляп и обуви, склянки с эликсирами, скелеты, череп единорога, статуэтки, старые афиши иллюзионистов, картины, часы, фотографии в старинных рамках и шляпа волшебника, похожая на ту, которую носил когда-то знаменитый мышонок. Круг Мерлина приветствует посетителей у входа в знак того, что внутри их ждёт огромное количество тайн и загадок.
С не меньшим удовольствием Шоэн разработала интерьер дома для персонажа Тоби Кеббелла, самовлюблённого иллюзиониста Дрейка Стоуна, сторонника Морганы. «Мы снимали в Китайском квартале, в мороз, среди ящиков с вонючей рыбой, – вспоминает она, – и тут появился Тоби в полном костюме и гриме Дрейка Стоуна: он должен был показаться Брукхаймеру и Тёртлтаубу. Это был эффектный выход. Тоби восхитительно играет этого шута и доводит его нарциссизм до крайности. У нас получился роскошный портрет мужской самовлюблённости».
В обиталище Дрейка Стоуна бросаются в глаза стены кремового цвета, дорогая мебель, огромный камин с бюстом самого Дрейка Стоуна, самурайские доспехи, грандиозные картины (изображающие Дрейка Стоуна), афиши его прежних выступлений и антикварные подсвечники. В кабинете Стоуна хранятся артефакты великих иллюзионистов прошлого, включая знаменитую водяную камеру Гарри Гудини, а также настоящая гильотина, «железная дева», кукольные головы и различные товары с символикой Дрейка Стоуна: школьные тетради, упаковки из-под хлопьев, скейтборды, видеоигры.
Она превратила огромный холл величественного здания «Кунард-билдинг» в Калькутту образца 1847 года: в шумный индийский рынок с лотками, ломящимися от зелени, специй, фруктов, тканей, клеток с птицами и разноцветных сари. В съёмках этой сцены участвовали 200 статистов, а также козы, обезьяна и великолепный 17-летний бык по кличке Бандит.
«Инкантус», волшебная книга заклинаний, которую Бальтазар Блэйк дарит своему ученику, Дэйву Статлеру – настоящий шедевр дизайна и рукоделия, прекрасный пример того, на какую тонкую и восхитительную работу способны специалисты по реквизиту. «На мой взгляд, это не просто сборник заклинаний. В этой книге содержится история всех попыток человечества укротить природу, – говорит Шоэн. – Мы попробовали сделать эту книгу кратким экскурсом в историю всех культур в хронологическом порядке».
Каждая из 1500 страниц книги была состарена вручную для пущей достоверности. Подлинник весил больше 30 кг (не дай Бог уронить такую книгу себе на ногу), но для тех сцен, где её не надо было раскрывать, была изготовлена 5-килограммовая копия. Для эпизода под кодовым названием «Фантазия» была сделана ещё одна копия, непромокаемая.
«Идея заключается в том, что волшебники и древнее колдовство прекрасно живут себе в современном Нью-Йорке, – говорит режиссёр Джон Тёртлтауб. – Показывать зрителям волшебство в знакомых деталях их повседневного быта гораздо увлекательнее, чем придумывать новый мир с нуля».
«Нью-Йорк – это необыкновенное место, – продолжает Тёртлтауб. – Его жители так погружены в погоню за успехом, что они даже не замечают, где находятся. Если остановиться и осмотреться, тут можно увидеть потрясающие вещи. Попробуйте, гуляя по Манхэттену, посмотреть вверх, а не прямо перед собой – вы увидите фантастические архитектурные детали на зданиях. Нью-Йорк – это целая вселенная».
Для своих жителей и миллионов гостей Нью-Йорк – город действительно уникальный. Неудивительно, что он стал площадкой для очень многих фильмов, к числу которых теперь присоединился «Ученик чародея».
«В Нью-Йорке есть всё, – говорит продюсер Джерри Брукхаймер, уроженец Детройта. – Великолепные небоскрёбы, быстрый ритм жизни, лучшие в мире рестораны, финансовые и издательские центры. Этот город никогда ещё не выглядел так волшебно, как в «Ученике чародея».
«Этот фильм – признание в любви Нью-Йорку, – говорит уроженец Монреаля Джей Барушель. – Каждый, кто прожил в Нью-Йорке хоть немного, знает, что это – настоящая столица мира. В сцене, когда мы гоняемся на машинах по Таймс-сквер или по Шестой авеню, всё это происходит на самом деле. Все, включая мою маму, были ошеломлены и ошарашены масштабом событий. Люди, конечно, узнают Нью-Йорк в нашем фильме, но таким они его ещё никогда не видели».
Барушелю было особенно приятно сниматься в Гринвич-Виллидж, на территории Нью-йоркского университета. На это у него были свои причины. «Я всегда мечтал поступить в киношколу Нью-йоркского университета, но так и не смог скопить денег. В стенах этой школы родилось столько отличных фильмов, навсегда оставшихся в коллективной памяти!».
«Этот город невероятно фотогеничен, – признаёт австралийка Тереза Палмер. – Он полон волшебной энергии. В этом городе сбываются мечты, и я думаю, что наш фильм, в том числе, и об этом».
Тоби Кеббелл добавляет: «Хотя Нью-Йорк гораздо моложе Лондона, где я живу, в нём постоянно происходят удивительные события, прямо у тебя перед глазами. Но ты отмахиваешься от них, потому что вокруг миллионы людей, и мозг просто отказывается их фиксировать».
«Целью нашего фильма, – говорит оператор-постановщик Боян Базелли, родившийся в далёкой Сербии, – было создание особого Нью-Йорка. Мы не пытаемся изменить образ города, мы просто наполняем его волшебством. Борьба света и тени заметна практически в каждом кадре. Мы использовали самых талантливых людей и новейшие технологии, чтобы Нью-Йорк на экране удивил даже своих обитателей».
Конечно, съёмки в Нью-Йорке – задача не из лёгких: приходится управляться с трафиком и толпами прохожих. Но создателям фильма удалось найти немало настоящих локаций с необыкновенной историей. Съёмки проходили на Таймс-сквер, в центре Манхэттена, в Вашингтонском сквере в Гринвич-Виллидж. Художник-постановщик Наоми Шоэн наколдовала в Трибеке, превратив Гросвенор-билдинг на Уайт-стрит в магазинчик «Аркана Кабана». Сцена, где Дэйв пытается применить свои магические способности на грабителях, снималась на станции метрополитена «7-я авеню».
В фильм попали легендарные достопримечательности Нью-Йорка – Бэттери-парк со Статуей Свободы, небоскрёб Крайслер-билдинг с горгульями, Рокфеллеровский центр с 5-метровой статуей Атласа. Среди других локаций – отель «Брайант Парк» на 40-й улице, жилое здание «Эптхорп», Уильямсбургский мост (соединяющий Бруклин с Китайским кварталом) и собор Иоанна Богослова.
Аэропорт им. Флойда Беннетта, открытый в Бруклине в 1931 году, стал первым муниципальным аэропортом Нью-Йорка. С него взлетали великие авиаторы: Амелия Эрхарт, Уайли Пост, Ховард Хьюз и майор Джон Гленн-младший. На нём были построены декорации для сцены с участием волков и ожившей горгульи с Крайслер-билдинг.
В одном важном для сюжета эпизоде Бальтазар и Дэйв идут в Китайский квартал, в старую лавку иглотерапевта, где хранится Гримхольд. В колоритной лавке они встречают пожилую женщину, которая кажется вполне безобидной – пока не превращается в Хорвата и не выпускает из Гримхольда древнего колдуна Сунь Лока. Яростная битва скоро выплескивается из лавки на улицу, где в полном разгаре проходит празднование китайского Нового года – с танцами, барабанами, разноцветным конфетти и огромным драконом, которого Сунь Лок оживляет и превращает в грозное и опасное чудовище.
«Если хотите узнать побольше о магии, – говорит режиссёр Джон Тёртлтауб, – приходите в Китайский квартал Нью-Йорка. Там невероятно круто».
Набрав 2000 человек массовки, съёмочная группа «Ученика чародея» на две недели круглосуточно оккупировала Элдридж-стрит. С этой удивительно красивой улицы открываются роскошные виды на Манхэттенский мост и на поезда метро, курсирующие между Манхэттеном и Бруклином.
«Такую сцену нельзя снимать в павильоне, – говорит Тёртлтауб. – Я думаю, все участники парада и артисты массовки неплохо провели время. Музыка и барабаны, дракон и конфетти – всё это было очень весело. А потом на площадке появлялся Ник Кейдж, и становилось ещё веселее. Атмосфера была праздничной. Этот динамичный эпизод – наш поклон Китайскому кварталу».
В самом деле, иногда ночные съёмки были похожи на дружеские вечеринки. «Нельзя не любить свою работу, когда она даёт столько энергии, – говорит Барушель. – Всё это так или иначе отражается на экране».
Кульминационный эпизод «Ученика чародея» разворачивается в историческом парке Боулинг-Грин в Нижнем Манхэттене. Там, среди ночи, Бальтазар Блейк и Дэйв Статлер вступают в решающую схватку с Максимом Хорватом, который призывает на помощь из Гримхолда самую опасную злую силу – саму Моргану, принявшую обличье колдуньи Вероники, в которую влюблены и Бальтазар, и Хорват. В этой колоссальной схватке чародеи пускают в ход заклинания, заговоры, огненные шары и даже знаменитую статую Атакующего Быка. На кону – судьба мира.
«Для финальной битвы мы выбрали ещё одно знаковое для Нью-Йорка место, – говорит Брукхаймер. – Боулинг-Грин был первым парком, созданным в Соединённых Штатах. Именно тут, во время Американской революции, ньюйоркцы снесли памятник королю Георгу. Это очень красивый оазис, зелёный уголок, окружённый небоскрёбами. Он превосходно подходит для битвы двух могучих чародеев».
«Моргана, самая великая и могучая колдунья, была заключена в Гримхольд, – объясняет Тёртлтауб. – Но, чтобы заточить её там, волшебница Вероника отдала свою душу. Теперь они находятся в Гримхольде вместе. Бальтазар безумно влюблён в Веронику, но он не может выпустить её на свободу, не выпустив заодно и Моргану. Поэтому главный вопрос для Бальтазара: как ему уничтожить Моргану, не уничтожив Веронику?».
Для этого эпизода пришлось прибегнуть к волшебству, с помощью которого раньше уже оживили горгулью. На этот раз оживлять пришлось животное покрупнее – знаменитого Атакующего Быка, 3500-килограммовую бронзовую скульптуру скульптора Артуро Ди Модики, установленную в парке Боулинг-Грин. Ди Модика изготовил скульптуру по собственной инициативе после биржевого кризиса 1987 года и 15 декабря 1989 подарил её городу и установил напротив Нью-йоркской биржи, как символ несгибаемого духа американского народа. Полиция конфисковала скульптуру, однако это вызвало возмущение в народе, и мэрия решила установить быка в парке Боулинг-Грин, в двух кварталах к югу от его первоначального расположения.
Для того, чтобы создать костюмы разных стран и эпох для «Ученика чародея», создатели фильма пригласили Майкла Каплана. Классный профессионал, за плечами которого «Армагеддон», «Пёрл Харбор» и «Танец-вспышка», охотно принял вызов.
«Работать было весело и интересно: в «Ученике чародея» очень разные персонажи, – рассказывает Каплан. – У нас были и современные костюмы, и средневековые, и даже китайские доспехи… Я хотел, чтобы у каждого персонажа была своя цветовая палитра и чтобы каждый сразу узнавался не только по лицу, но и по стилю одежды».
«Бальтазар Блэйк – персонаж загадочный, живущий вне времени, – продолжает Каплан. – Довольно мрачный характер, хотя и воюет на стороне добра. Я представлял его себе как человека, не выходящего из тени, носящего всё время один и тот же костюм – его униформу. Я думал о длинных робах, которые обычно носят волшебники, и решил, что он лучше обзаведётся длинным кожаным плащом и кожаным жилетом. Я хотел, чтобы на костюме была печать старины, но чтобы при этом точно датировать эту старину было нельзя. Костюм насыщен деталями, собранными Бальтазаром за его долгую жизнь: ожерелье с амулетами разных эпох, ключи, которыми он последний раз пользовался сто лет назад, медальоны с портретами некогда любимых женщин, камни, дарующие удачу или защиту, акулий зуб в мешочке, браслет с кобальтами и т.д.».
Каплан работал над образом Блэйка вместе с актёром. «Николас Кейдж был очень точен в указаниях, если хотел что-то добавить в костюм. Волшебное кольцо Бальтазара, которое мог носить сам Мерлин, украшено зелёным бриллиантом, самой редкой его разновидностью – по мнению Ника, он обладает огромной силой. Бальтазар носит кольца на каждом пальце, и каждое было сделано специально для Ника. Большинство колец выглядят древними и найденными в самых разных частях света».
«Но я не хотел, чтобы на улице на Бальтазара оборачивались, словно на человека с другой планеты, – продолжает Каплан. – Да, он выглядит эксцентрично, по нью-йоркским меркам – вполне приемлемо».
Когда Николас Кейдж – или, по крайней мере, его плащ – появлялся на площадке, все тут же узнавали об этом по необыкновенно сильному запаху кожи. Для съёмок были сделаны 10 экземпляров плаща. «Большинство костюмов сделаны от руки, – говорит Каплан, – в том числе и шляпы. Для Бальтазара мы разработали особую модель, основанную на обычной фетровой шляпе, но увеличенную по высоте, чтобы было больше похоже на шляпу волшебника». Шляпа Бальтазара украшена полумесяцем и звёздами – явный кивок в сторону знаменитого наряда Микки Мауса.
Образ Дэйва Статлера не так эксцентричен. «Я хотел, чтобы Дэйв выглядел как блестящий, но рассеянный студент, которого наука интересует больше, чем одежда, – говорит Каплан. – Так что он не всегда одет с иголочки. Дэйв почти всегда ходит в кофте с капюшоном, клетчатой рубашке, джинсах и кроссовках – это первое, что попадается ему под руку утром. Его одежда, конечно, должна была прилично смотреться на экране, но при этом должно быть заметно, что он не особо задумывается о том, что носить».
Бекки, героиню Терезы Палмер, Каплан тоже одел в студенческом стиле: свитеры, парки, штаны, шарфы, блузки, юбки и сапоги. Зато Максим Хорват, которого играет Альфред Молина, словно навсегда остался в 20-х, когда попал в Гримхольд: он разгуливает в гетрах и котелке.
«Хорват – большой щёголь, его костюм всегда безупречен, – говорит Каплан. – Для него я искал ткань с металлическим отблеском. Во-первых, это придало ему загадочности; во-вторых, я подумал, что его магия будет работать лучше, если на нём будет костюм из материалов, проводящих электричество. У него есть великолепный плащ с меховым воротником. В каждой сцене на Хорвате новая шляпа».
Персонаж Тоби Кеббелла, щеголяющий в сапогах с высокими каблуками, тоже доставил Каплану немало радости. «Дрейка Стоуна я создавал с удовольствием, – говорит он. – Это собирательный образ иллюзиониста из Лас-Вегаса, без конкретных прототипов. Но Дрейк переплюнет их всех – это рок-звезда среди волшебников. В одной сцене он одет в шикарные штаны из змеиной кожи, он весь покрыт татуировками, а пальцы его унизаны перстнями. На всём красуются его инициалы».
С Моникой Беллуччи Каплан путешествовал сквозь время. «В нескольких сценах мы видим Монику Беллуччи в образе Вероники, – говорит он. – Сначала она появляется в современном костюме, когда она мерещится Бальтазару на нью-йоркской улице, хотя на самом деле это Хорват морочит ему голову. У неё есть ещё два средневековых костюма: для сцены на рынке, куда она ходила с Бальтазаром в счастливые времена, и для сцены, где её сознание впервые захватывает Моргана».
«Я думал, как сделать так, чтобы зритель мог отличать Веронику от Морганы, при том что они находятся в одном теле, – продолжает Каплан. – В результате, когда Моника Беллуччи играет Моргану, она надевает зеркальные линзы».
Доспехи Сунь Лока были сделаны из 1000 скреплённых вручную пластин… и костюмному цеху пришлось изготовить два экземпляра, а это огромный труд по любым меркам. «Мне очень понравилось работать с Сунь Локом, – говорит Каплан. – Хотя его доспехи сделаны исторически очень точно, в остальных деталях костюма мы позволили себе отойти от реальности. Грегори Ву, игравший Сунь Лока, был готов на любые наши предложения».
