Ну вот, нас можно поздравить с новым мэром. Торжество вертикали власти. Путинской — какой же ещё? И если кто-нибудь имел сомнения насчёт того, кто в этой стране выбирает власть, то ныне они развеяны — сама же власть, это замкнутый цикл. По идее, в такой системе уже ничто нельзя изменить (он самый, «конец истории»), надо только ждать, пока мотор сам выработает своё горючее. И заметим — именно на этой убогой идейке построены весьма многие глубокомысленные выводы политологов.
Впрочем, что нам Собянин? Вот Лужков — это кусочек Постэпохи, отрубленный властью от себя самой. Но Лужков — это двадцатилетие, это кусок княжения, сопоставимый с брежневским периодом. За этот период рекордными темпами была вырублена историческая Москва, которую не решались трогать в восьмидесятых (тогда вообще общество было крайне бережно ко всяким культурно-историческим финтифлюшкам, но не к государству, которым было окружено как стенами от ветров…) Но — перемен ждали и дождались. И был нам Лужков.
Москвич он, как всем известно — никакой. Москвичи из поколений шестидесятников были при Лужкове, для разглагольствований. А сам Лужков стал первопроходцем всей той ещё малопонятной москвичам экономики, что позже получила название «коррупционная составляющая», а ранее звалась теневой. Но — отдав из рук коллектива власть в городе одному человеку (процесс этого исторического перехода от власти советов к авторитаризму был в руках Гавриила Попова, напомним), москвичи ещё толком не осознавали, что теперь будет происходить вокруг них. Как начнут расти бесчисленными уродливыми грбами монолиты-новоделы, офисы, офисы, офисы. Конечно, чтобы сдать столько помещений офисам иностранных компаний стоило уничтожить отечественную промышленность! А в Москве, напомню, ещё планомерно «выводили» (как тараканов) за черту города. Мол, ради экологии. Но это было классовой войной буржуазии против рабочего класса. Однако последний, раз утратив власть в своей стране уже не сопротивлялся, ему на сену шёл офисный планктон. Кто поимел с этого барыши? Лужков, конечно, «семья». Ответит ли он и его «семейные» за все теневые игры хоть перед одним судом? Уверяю вас — нет. О таком уходе можно было только мечтать.
Ведь у нас главное сочувствие испытывают всегда к гонимым властью верховной, а не местной. Пообщавшись с верховной, он придумал не самый худший сценарий ухода. Мол, пострадал от головотяпства. Почти оппозиционер… А что с такого спросишь? Пенсионер — за рубль в месяц работать готовый… А ведь главное-то — капиталы. А сколько они нарубили «капусты» на сносе «неперспективных» зданий и отдавая землю из-под них всё тем же офисам? Да это космические суммы! На такие можно позариться и Кремлю. Что и было сделано. Впереди избирательная кампания, бабла кремлядям потребуется немало, а кризис душит — вот и прибрали к рукам Москву. Всё просто в сырьевой империи устроено. Есть источник прибыли — есть интерес.
Но давайте сопоставим Лужкова и Путина (главного выгодоприобретателя от ротации и вдохновителя её). Если Лужков это как бы Брежнев, то Путин-то поменьше царствует — он, скорее, Хрущёв. И он-то (к чести Лужкова) куда более медийно выдуманный персонаж, чем мэр Москвы. Просто-напросто Лужкову не требовалось никакого внешнего имиджа — он вообще пришёл к власти до распространения понятия «имидж», и уж тем более «пиара» тогда не изобрели. Он просто стриг купоны с перехода на капиталистические рельсы огромного офисного комплекса. Лужкова не надо было выдумывать, как-то обосновывать — он сам стал таким в нужное время в нужном месте. Становился даже в восьмидесятых — потому-то идейно и материально поддерживал расстрел социализма и советской власти в 1993-м. Путин по сравнению с ним — никто.
Лужков-то как раз, как и Ельцин, являл собой поколение перестроившейся номенклатуры, которое пришло всерьёз и надолго — такова была их жизненная и деловая позиция. В 1996-м — включительно. Я-то лично не забуду того важного обстоятельства, что именно Лужков вытаскивал непопулярного Ельцина после первого тура. «Только вместе»- гласили биллборды по всей Москве. Кто платил за них? Мы, городской бюджет — само собой не Ельцин и его семибанкирщина, ведь у него не было таких финпотоков, которые много лет были у Лужкова. Потому-то не Кремль что-то решал — а Москва, такой вот сложился за девяностые парадокс, «загогулина» власти.
И далее Лужков был вновь столь востребован в «Единой России» как спонсор в первую очередь, и как орговик во вторую: обязать вступать в «ЕдРо», создавать ему массовки по праздникам (что тоже было нужно в первую очередь кремлядям, а не городу-кормушке) всех дворников и прочих и служащих столичных коммунальных конторок, уцелевших заводов и автопарков — мог только он, только Лужков. А ещё снабжать демонстрации дружинниками… Кладезь — а не мэр. Это к нему надо было идти на поклон, а не ему. Вот поэтому он и обижается ныне, после весьма для него гуманного развода с Кремлём, как забытый загулявшими внуками дедушка-спонсор…
Но забудем про Лужкова (не забывая при этом стройбеспредела им возглавлявшегося) и вспомним про Путина. Он изначально знаменовал наступление пиара на политику. Износившийся, заплатанный, негативный образ Ельцина был (как выражается пытающаяся зачем-то скрестить марксизм с христианством Анна Бусел) демонизирован за девяностые, выработал срок годности, сдувался. Поэтому Путин был большей часть просто выдуман народом, хотевшим социалистических перемен, по возможности, мирным путём. Тут кроется тот глубоко постсоветский и лениво-русский феномен, который единственно и стоит называть путинизмом (созвучие тут с кретинизмом очень даже кстати).
Едва (следите за мыслью — как и с Собяниным) наметилась перспектива того, что Ельцин уйдёт сам, что он выпустит из пьяных рук практически разрушенное им государство — народ воспрянул духом. И плевать ему, исстрадавшемуся от приватизации, депопуляции и экономической деградации было на то, кто там придёт на смену — по большому счёту. Хотелось как можно скорее забыть кошмар «лихих девяностых» — а значит, и простить все махинации приватизаторов. Народ к обману — готов!
Однако после кратких и неудачных всплесков протеста (импичмент — проваленный КПРФ, рельсовые войны, военный заговор Рохлина) народ был хоть в озлобленном, но расслабленном состоянии. Такому легко «втюхивать» патриотическую туфту, что и было сделано командой Павловского-Медведева (не устану напоминать, что в предвыборном штабе был и будущий преемник — куда более пухлый и буржуазный, чем в ипостаси президентега). Посему Путин стал лишь контуром, лишь, условно говоря воздушным шариком, этаким олимпийским мишкой, которого уже раз обманутое в 1991-м году общество бросилось надувать, что есть сил. Национальные интересы, диктатура закона, приструнит олигархов, тайный реванш силовиков — что только не хлынуло по проложенной тогда ещё бесхитростными пиарщиками ложбинке…
Дело было сделано — столь вожделенная награбившим за девяностые крупнейшие состояния преемственность власти была соблюдена, а дизайн дорисовали (причём забесплатно) патриоты во главе с Прохановым. Ну захотелось позитива им — чего не бывает после стольких поражений… Удивительно, что этот же самый Проханов (посмотрите) обличает Лужкова с такой священной яростью, которой хватило бы на десять Путиных… Но — для них стал каким-то священным символом. А с этого уже можно стричь капиталы. Можно становиться акционером Сургутнефтегаза и не только. В общем, как и Хрущёв, придя к власти не тихо-плавно, а с некоторыми потрясаниями кулаками и обещаниями (обличением Березовского — этакого «Сталина» для Путина), Путин мог быстро расслабиться — «патриотическую» шнягу по-прежнему ограбляемое теми же олигархами (и добавившимися силовигархами) общество будет ещё лет десять. Стабилизация…
Увы, как и в случае с Лужковым, постсоветское общество не только легковерно и быстро обманываемо, оно ещё и короткую память имеет. Вчера грозившее мэру процессами века, оно упустило его из виду — и точно так же оно забудет Путина и путинизм (свой, свой, а не чей-то кретинизм), как только рокировочка будет доведена до конца. Ведь многие «повелись» и на Медведева — мол, дадим новому президенту шанс, будемте следить за борьбой, ах, он такой либерал, такой другой… Я это слышал не в прачечной, а с трибуны Национальной Ассамблеи, кстати, в 2008-м. Ничего лучше со времён ухода Ельцина не было придумано, как игра «на двух досках» — обществу трудно следить за двумя зайцами, оно почему-то начинает думать, что это чрезвычайно разные по убеждениям зайцы, а не Газпром с Роснефтью (так назовём зайчиков), которым делить меж собой нечего.
Но перейдём-ка от философии к практике. Как кампания против Лужкова была начата не кремлядями, а обществом, москвичами, и длилась уже порядочное количество лет, нарастая, так и антипутинские настроения в нашем обществе были и есть, и сводящие их к внутритандемным противоречиям — глупы безмерно. И если кремляди устраивают «раздвоение» внимания — надо уметь концентрироваться на наиболее достижимой цели.
Собянин вынужден, привыкая к мжрскому креслу, позаигрывать с обществом — этим надо воспользоваться. Речь идёт не только о митингах 23 и 31 октября, но и о культурно-оздоровительном продолжении кампании «Путин должен уйти». Он должен уйти из наших домов, с наших столов. Это пока частная инициатива, но её вполне можно довести до общенародных, самых широчайших масштабов. Попутно она будет и борьбой за здоровый образ жизни, который пошатнулся весьма сильно в период стабилизации — и прибыли многих буржуев на том выросли невиданно.
Речь идёт о такой неотъемлемой части столового интерьера, как водка «Путинка». Как я упоминал выше, власть в меру своей успешности как медиа-феномен, умело конвертирует оболваненность масс в капитал. И это не просто переход активов Юкоса в Роснефть, не только. И образы-проекты, квази-смыслы «ВВП», «Владимир Владимирович-ТМ» — оттуда родом. Это самоосознание общества в выгодной власти плоскости. Это же и, например, такая простейшая штука, как продажа имени в качестве бренда. Кто-нибудь задумывался о том, сколько Путин получает с каждой проданной бутылки «Путинки»? А полезно бы задуматься.
Вообще взаимоотношения нашего народа с водкой столь давнишние и интимные, что оставим глубь веков и ограничимся веком минувшим. Ну посудите сами — чьи имена народ давал водке? Имена сильных хозяйственников и государственников, коими были Рыков и Андропов. Фигуры! А кто такой Путин с ними рядом? Что он сделал (помимо того, как госмедиа сделали его)?!
Информационная, сугубо виртуальная кампания «Путин должен уйти», где я подписант где-то в числе первых десятков, имеет возможность теперь выглядеть не только как число (60 тысяч это немало), но и как реальная, здоровая, революционная инициатива.
Вы, наверное, замечали в электричках «Тосты от Путинки» и прочие рекламки? То есть, это не просто бутылки — это серьёзная, как и Путин, информационная кампания, это инвестиции, возвращающиеся сторицею буржуям, использующим образ «всенародно любимого», а народу явленные в виде сизых носов и валяющихся в канавах дорогих россиян. Кстати, история и судьба водки после 1991-го в РФ вообще интеерсна — ведь уничтожив госмонополию на производство водки Ельцин затем отдал очень солидную часть этой монополии в виде акцизов не кому-нибудь, а попам. Так что они вовсе не в переносном смысле с тех пор производят опиум для народа. Но сейчас не об этом — а о куда более высоком взлёте водочной инициативы по использованию настроений спивающегося населения.
Заметим — официально никогда ни одна водка не носила имя управленца — будь то Рыков или Андропов. Это были клички. «Путинка» же устроена, выстроена как рекламный, прежде всего, продукт «сверху», как и власть Путина, теперь запустившая ковши в московский бюджет. И никого не спрашивают — нравится ли вам, что фамилия президента стала водкой? — что и даёт нам моральное право начать кампанию «Антипутинка».
Водка — недвусмысленный символ того состояния общественного сознания, в котором силовигархия во главе с Путиным завладела им, постсоветским обществом. Да, тот самый опиум для народа — точнее, по Марксу, опиум самого этого народа. Нет, не самогон, но саморазгон. Разгон надежд… Обыватель как бы и на столе смотрит в глаза «сильного государственника», «ревнителя национальных интересов». И чем больше пьёт — тем расплывчатее видит все эти интересы. Вот уже и сдача США базы в Лурдесе кажется ему чем-то незаметным, и отданные Китаю острова — не такой уж потерей. То, что слова этого Владимира Владимировича Водки принципиально расходятся с делами — ему невдомёк, он уже набухался, и ему всё пофигу.
Образ этого пьяного обывателя периода стабилизации, образ вырожденца времён депопуляции нужно видеть (и таким он будет на картинах нового соцреализм, уверяю вас) именно с бутылкой «Путинки». Когда индивиду всё пьяно-хорошо, а страна деградирует, уменьшается, вымирает.
«Путина — в отставку» можно и нужно трактовать в бытовом плане как «водку — в отставку». И данную инициативу можно вполне считать частным случае модернизации, которая начата как антиалкогольная кампания — но не сверху, не в магазинах, а на столах. Только в России понятие «пьющий» было всегда ассоциируемо с водкой, с алкоголем. Стать непьющим нужно и в политическом плане — стать недоверчивым, неприступным для пиарщиков, обслуживающих поделившую соцсобственность буржуазию.
Ну вот, товарищи подписанты обращения «Путин должен уйти» — я лично, порядке индивидуальной инициативы с сегодняшнего дня не употребляю вышепоименованную в моих размышлениях водку. Опиум для народа — головная боль самого народа, и пора учиться бороться с ней. Дорастём вообще до статуса непьющей нации мы только после революции, понятно. Но кое-какие шаги к этой революции можно сделать и не вставая из-за праздничного стола.
Ну вот, нас можно поздравить с новым мэром. Торжество вертикали власти. Путинской — какой же ещё? И если кто-нибудь имел сомнения насчёт того, кто в этой стране выбирает власть, то ныне они развеяны — сама же власть, это замкнутый цикл. По идее, в такой системе уже ничто нельзя изменить (он самый, «конец истории»), надо только ждать, пока мотор сам выработает своё горючее. И заметим — именно на этой убогой идейке построены весьма многие глубокомысленные выводы политологов.
